Встреча с моим коренным учителем — различия между версиями

Текущая версия на 11:58, 28 января 2017

Дилго Кьенце Ринпоче

Встреча с коренным учителем

Говорят, очень важно иметь духовного друга в качестве примера, и мой брат Шедруп, веря в то, что я стану великим существом, сказал мне: «Ты должен следовать настоящему великому мастеру и обогащать себя посвящениями и передачами кама и терма1. С помощью качеств изучения, размышления и медитации ты должен продолжить пример святых учителей и посредством изучения, дисциплины и доброты стать держателем учений». Он также постоянно наставлял меня, как это осуществить, рассказывая: «Всегда считалось, что действия и поведение Джамьянга Кьенце, Мипама Ринпоче, Шечена Гьялцапа и Геманга Кхенпо Йонга были наиболее выдающимися, по сравнению с другими держателями учения. Поэтому сейчас тебе необходимо обогатить свой ум, получив посвящения и учения кама и терма традиции Ньингма от Шечена Гьялцапа. Суть в том, чтобы дойти до сущности практики, как сделал Мипам Ринпоче. Вообще есть много высокообразованных, дисциплинированных, благородных и реализованных учеников трех Джамгонов2, но среди них Мипам Манджушри уделял особое внимание Шечену Гьялцапу. На смертном одре его последним желанием было отдать все книги Шечену Гьялцапу, которого он считал исключительным. Поэтому ты должен довериться ему как своему коренному учителю».

В то время мы жили в палатке с двумя слугами, один из которых был монахом и превосходным ходоком на долгие расстояния. Его послали в Шечен с письмом, чтобы спросить Шечена Гьялцапа, когда можно было попасть к нему на аудиенцию. Наивысшее прибежище, владыка мандалы, был тяжело болен, и поскольку он становился старше, то проживал не в своей резиденции в монастыре, а выполнял затворничество в пещере на холме позади Шечена. Эта пещера была святыней «Восьми наставлений союза сугат», и он жил там как отшельник, оставив всю деятельность. В ответном письме он сообщил: «Я старый больной человек, ожидающий своей смерти и оставивший все дела. Если со временем я поправлю свое здоровье, я постараюсь передать посвящения и учения наилучшим образом». Когда мой брат получил эту новость, он был очень счастлив и сказал: «Сейчас нам удалось кое-что достичь!»

Мой отец решил, что мне обязательно следует поехать в монастырь Шечен и остаться там с Гьялцапом Ринпоче. К тому времени мой брат Сангье Ньенпа только закончил ретрит продолжительностью три года и три месяца и тоже желал встретиться с Шеченом Гьяцапом. Поэтому летом года дерева-мыши, в 1924 году, когда мне было пятнадцать лет, мы вместе с моим братом Сангье Ньенпой и моим наставником Шедрупом отправились в Шечен, чтобы навестить совершенного реализованного учителя Гьялцапа Ринпоче, единого владыку семейства, пребывающего в Шечен Тенньи Даргьелинге. Мы остановились в домике Гьялцапа Ринпоче «Небеса бессмертного лотоса» в ретритном центре «Свет лотоса», располагавшимся между монастырем и его обителью. Досточтимый мастер совершал строгое завторничество в пределах своей обители Чакрасамвары3. Он послал нам два ритуальных шарфа со своим помощником-монахом Шикьонгом, сообщив, что раз Шедруп встречался с ним ранее, то он мог увидеться с ним на следующий день. Однако поскольку это была наша первая встреча, он предпочел бы встретиться с Сангье Ньенпой и мной в благоприятный день, примерно через три дня. Я хотел сразу же встретиться с учителем, поэтому те несколько дней показались мне долгими.

Когда в назначенный день мы прибыли к его ретритному дому, Шечен Гьялцап был одет в желтую куртку, отделанную мехом, а не в монашеские одежды. Его волосы спускались до плеч, а на концах завивались. Когда я впервые увидел его прекрасное лицо, он был очень рад и спросил у Сангье Ньенпа, какие большие и малые учения тот получал и т.д., говоря о Дхарме долгое время. Слуга, поднося учителю и ученикам чай и рис, попросил у Гьялцапа Ринпоче его деревянную чашку, на что тот в шутку ответил: «Это моя шкатулка с драгоценностями!» Перед нашим уходом я попросил передачу и объяснения на «Собрание сочинений» Мипама Ринпоче. Шечен Гьялцап был серьезно болен, но сказал, что если позволит здоровье, он даст нам посвящения и передачу на «Собрание сочинений» Мипама Ринпоче.

Камго, старший помощник моего почтенного учителя, живший с нами в одном доме, рассказал нам: «В прошлом, передав полный цикл посвящений Ваджракилайи из устно переданных и обнаруженных учений-сокровищ, Ваджрадара Кьенце Вангпо сказал Гьялцапу Ринпоче: «Поскольку ты являешься эманацией мастера Прабхахасти и Ланглаба Чангчуба Дордже, вернувшись в Шечен, ты должен выполнить интенсивный ретрит по Килае в своей резиденции, пока в совершенстве не проявятся все знаки, а затем провести огненную церемонию»4. В соответствии с этими наставлениями Гьялцап Ринпоче сделал затворничество в резиденции Барчунг Шеченской обители. Хотя ему не удалось завершить начитывание из-за болезни, спустя сто дней он получил все знаки, поэтому провел огненную церемонию. Тогда-то он и оставил свой след на камне рядом с дверью. Опасаясь, что люди узнают об этом, он выбросил камень подальше, но Камго нашел его и поместил у себя на алтаре. Услышав эту историю, я преисполнился верой и доверился Шечену Гьялцапу еще больше, чем обычно.

Однажды мы получили приглашение посетить Шечена Гьялцапа в определенный день. В назначенный день мы снова отправились к нему домой, где он сообщил, что этот день ознаменует начало учений и посвящений. Мы начали с приводящего к созреванию посвящения Ваджрасаттвы из традиции Миндронлинг, сердечной сущности океана великих тайных тантр, из глубокого терма короля Дхармы Тердака Лингпы. Он даровал его во всех подробностях согласно ритуалу посвящения Джамгона Конгтрула, а на следующий день дал объяснения коренного текста. Он также передал дополнительные наставления и устную передачу на коренной текст. Затем прибыл ученик из той же линии учения Дхармы и тоже попросил посвящение Ваджрасаттвы. Согласно его скромной просьбе Ринпоче даровал посвящение на основе руководства по уполномачиванию Гьялцапа Тензина Чогьяла. Мы также получили устную передачу на это руководство, текст которого я записал.

Личным йидамом Гьялцапа Ринпоче было глубокое сокровище Гуру Чованга5 «Сокровенное острие Килайи», посвящение которого он нам дал в соответствии с записями Джамгона Конгтрула, включая наставления о воззрении. Затем он передал нам наставления по своему собственному комментарию на Килайю «Слова Видьядхар» вместе с приводящим к созреванию посвящением. В конце он сказал, что получил полное созревание и освобождение от обоих Джамгонов, и благодаря личному йидаму обрел некоторые знаки благословения. После он дал нам посвящение из терма «Сущностного Килайи линии слушания» Кьенце Вангпо с объяснениями четырех кинжалов6. Затем мы удостоились чести получить устные передачи на написанную им садхану Килайи «Всегда совершенный путь блаженства» вместе с «Нисхождением благословений Килайи», а также «Ритуал Килайи по призыванию долгой жизни», «Ритуал Килайи по призыванию благополучия» и т.д. Он сказал Шедрупу: «Будет хорошо положиться на эти два почитаемых йидама»7 и, следуя его словам, я начитывал ежедневные практики.

Затем мы попросили Шечена Конгтрула8 передать жизненную сущность школы ранних переводов – главное посвящение «Волшебного проявления мирных и гневных», а кроме этого два посвящения Донгтрук, Вишуддхи из традиции Со, посвящение «Единого собрания», связанное с девятью постепенными колесницами, и относящееся к нему главное посвящение основной практики со вспомогательными учениями, а также устные передачи на мандалы садхан из традиции кама9. Затем мы получили полные посвящения и устную передачу раздела ума и раздела пространства Великого Совершенства10, «Сердечную сущность Вимы», «Сокровенную сущность Гуру», «Сердечную сущность дакини», «Сокровенную сущность дакини» и «Глубокую сокровенную сущность». Хотя я не понимал в чем цель посвящения, так как все еще был довольно мал и мой интеллект был незрел, Шедруп всегда говорил о сущности ума, и это меня вдохновляло. Пребывая в медитации во время четвертого посвящения, мой драгоценный учитель направил на меня свой взгляд и указал на меня пальцем, вопрошая: «Что такое ум?» Я подумал: «Такой великий йогин, он действительно реализовал абсолютную природу!» – и, чувствуя глубокую веру, я даже получил какое-то представление о том, как медитировать.

Затем Гьялцап Ринпоче дал нам устную передачу на «Превосходный путь блаженства» Миндронлинга Джетсуна Мигьюра Палдрона, комментарий на «Встречу матери и сына» из «Сердечной сущности Вимы», а также садхану предварительных практик «Сердечной сущности Вимы», написанную Кьенце Вангпо. Он также дал полные посвящения и устные передачи трех коренных садхан из «Сердечной сущности» и «Сосуда желаний». Затем он даровал посвящение сосуда Минлинга Терчена [Тердака Лингпы] «Воплощение всех сугат», после чего последовали три превосходных высших посвящения, наставления «Глубокого непревзойденного смысла Великого Совершенства» и охранителя Цокдака в соответствии с кхамской традицией кама. В частности, в годовщину ухода несравненного Гампопы он передал нам обеты бодхисаттвы согласно традиции «Обширной активности», а также традиции «Глубокого срединного пути».

Поскольку мой почтенный учитель был достаточно стар и тяжело болен, он не был расположен к подробным объяснениям. Но в тот день он облачился в три одеяния Дхармы и шапку пандиты и радовался, когда надевал шапку Кьенце Вангпо. С того дня мой брат Сангье Ньенпа стал подносить нашему драгоценному учителю три белых [йогурт, молоко и масло] и три сладких [сахар, патоку и мед]. Мой брат сказал, что нам невероятно повезло получить обеты бодхисаттвы от такого великого бодхисаттвы и что мы должны развивать веру и вдохновение, и, в особенности, он посоветовал мне впредь принимать обет ботхисаттвы каждое утро без перерыва, начиная с того дня.

В десятый день месяца обезьяны пятого тибетского месяца в Шечен Тенньи Даргьелинге совершали расширенную интенсивную садхану со священными танцами, и поскольку Пятый Дзогчен Ринпоче пришел посмотреть на танцы, мне выпала возможность встретиться с ним. В дополнение к учениям, полученным от моего учителя Шечена Гьялцапа, я выучил наизусть коренную тантру Гухьягарбхи. До этого я не изучал тексты Ваджраяны, поэтому я не понял ее и с трудом запомнил, но в конечном счете я смог выучить слова. Я не помню точное время, но ранним утром благоприятного дня мы, Шечен Гьялцап и ученики, вместе исполнили «Благоприятное подношение Манджушри» в качестве подготовки к устной передаче «Собрания сочинений» Мипама Ринпоче, владыки изначально присущих мудрости и сострадания, с тем чтобы провозгласить львиный рык наивысшей колесницы в темную эпоху.

Для устной передачи он использовал тома Ка, Кха и Га на длинных печатных блоках, а также тома ОМ А РА ПА ЦА НА ДИ на средних печатных блоках, выполненных на печатном станке Лхундруб Тенг в Дерге. С отпечатков из монастыря Дзогчен Гьялцап Ринпоче дал нам передачи на комментарий Кетаки к главе о мудрости из «Пути Бодхисаттвы», «Комментарий на действительное познание», «Общий смысл тайной сущности – сердцевина светоносности», призывание линии передачи, анализ подробного комментария на «Исполняющую желания сокровищницу», пословный комментарий на восемнадцатую главу, принципы, оглавление и подробное объяснение «Комментария на действительное познание».

С отпечатков из Лакара мы получили «Практику Шакьямуни» и «Вспомогательное учение Белого Лотоса». С отпечатков из Шечена мы получили «Практику почитания Будды Медицины», с отпечатков из Катока – комментарий на «Тайное руководство Вишуддхи», с отпечатков из Дзонгсара – «Собрание гимнов», цикл садхан, цикл советов, цикл «Глубоких наставлений», цикл «Стадии завершения», цикл «Великого Совершенства», цикл «Молитв», а также «Комментарий Белого Лотоса» на семистрочную молитву. Затем мой драгоценный учитель дал нам устную передачу на собрание учений о природе ума, его анализ, а также сложные моменты общефилософских текстов.

Просматривая еще не напечатанные тексты, он дал нам полные передачи особых садхан богинь Маричи и Курукулле, «Торма четырех элементов» с его применением, таблицу для выполнения гадания при помощи «Арапаца», огненную церемонию мирного Ваджрасаттвы, огненную церемонию Махоттары по обогащению, огненную церемонию Хаягривы по привлечению, огненную церемонию гневного Ямантаки, а также огненную церемонию Ваджракилайи для всех действий16. Он также дал нам полную устную передачу цикла «Чистого золота Великого Совершенства» и тому подобное.

Когда мой учитель стал передавать коментарий Мипама Ринпоче на «Два анализа» непобедимого Майтрейи, я все еще был ребенком с незрелым пониманием, но удивительные слова «Благоприятной церемонии подношения» укрепили во мне веру и вдохновение. Мой старший брат Сангье Ньенпа немедленно скопировал этот текст и, благодаря этому, перебирая записи моего учителя, мы случайно получили устные передачи на «Церемонию подношения тысячи будд благоприятной эпохи», «Восстановление-очищение трех обетов», Белого Манджушри в традиции Мати, садхану Белой Сарасвати с руководством по начитыванию, а также руководство по начитыванию тайного сокровища великого ученого Манджушри Лодро Тайе – «Сокровенной садханы Троло, подчиняющего все негативное». По влиянием этого происшествия во мне зародилась исключительная крепкая вера и с того момента накануне чего-то важного я всегда читал «Благоприятную церемонию подношения». В то время Сангье Ньенпа также получил устные передачи на «Глубокие внутренние темы», «Два сегмента» и «Непревзойденную непрерывность» вместе с малыми текстами, чей коренной текст он получил от Ламы Кеванг Трапела из монастыря Палпунг.

Поднеся моему учителю около десяти вымоченных в шафране листов бумаги, две ручки и шелковый шарф, я попросил у него несколько устных советов, а затем выучил наизусть все сущностные наставления, которые он мне передал. Повторяя их наизусть каждый день, я чувствовал, что должен поступать соответственно, поэтому специально держал их в своей памяти. Мой отец тогда отправился в область Дзачука посетить останки Джигме Гьялвея Мьюгу, а также Чангма Кхена Ринпоче, монастыри Геманг, Килунг и другие места, поэтому он прибыл в Шечен к тому моменту, когда учения были практически окончены. Шечен Гьялцап любезно даровал ему учения «Совершенного медового сосуда», собственного подробного руководства к «Семичастной тренировке ума», а также сущностные наставления об «Освобождении от иллюзии». В конце наших учений и посвящений мы совершили трехдневное благодарственное подношение согласно практики долгой жизни, открытой Ратна Лингпой. Шечен Гьялцап также выполнил краткое и обширное посвящения «Практики долгой жизни тайного собрания» из того же цикла обнаруженных учений.

После этого я довольно часто посещал Гьялцапа Ринпоче. Ему нравились дети и, казалось, ему доставляет удовольствие шутить со мной каждый раз, когда я бывал там. Он всегда был добр, внимателен и говорил мягким голосом. Во время посвящений и в другие моменты он обязательно играл с молодыми тулку и монахами и рассказывал истории.

Изучение грамматики и поэзии

Затем мы отправились в монастырь Рудам Дзогчен, где совершали подношения перед драгоценным реликварием Кхечена Лосала, спрятанным в горах. От Геманга Ринпоче в качестве установления духовной связи мы получили «Сутру Амитаюса», при этом Сангье Ньенпа и я получили в качестве подарков образы тела, речи и ума. Я встретился с Пятым Дзогченом Ринпоче, великим сиддхой, от которого сто раз получил посвящение долгой жизни и передачу тантры Ваджракилайи.

Я также посетил монастырский колледж Дзогчен, где снова получил передачу на «Сутру Амитаюса» и встретил Кхенпо Лхаконга, который прибыл провести погребальные ритуалы для своего племянника. Я получил от него передачу на «Три строки, раскрывающие сущность». Он также подарил мне копию текста и много со мной шутил, мне он очень понравился. После Дзогчена я отправился в монастырь Карлинг, где жил знаменитый отшельник по имени Кунга Палден, от него я получил благословение долгой жизни из «Собрания Видьядхар». После этого я вернулся в Гьявопу, и Кхенпо Шенга передал мне это учение снова.

Затем мы отправились в Палпунг Туптен Чокор Линг и поселились в монашеской обители Ало Дилго, где мой дядя Лама Традон из Палпунга с большой любовью заботился обо мне. Он подарил мне новый комплект одежды и старинную кружку в коробке. У него был летний коттедж, где он поселил нас для обучения.

Казалось, что Ситу Ринпоче собирался оставаться в ретрите в течение трех лет, отчего у него совсем не было возможности с нами повидаться. Он был хорошо образован и получил от Кхенпо Шенга учения, содержащиеся в тринадцати основных индийских философских трактатах. Ситу Ринпоче наказал нам ждать до Нового Года, потому что тогда он смог бы прервать свой ретрит, чтобы мы могли с ним встретиться. Мы также были приглашены остаться после Нового Года, чтобы посмотреть танцы и побывать на фестивале десятого дня, посвященном Падмасамбхаве. Поэтому мой дядя Традон попросил старшего мастера ритуального пения по имени Тензин Дордже, одного из ближайших учеников Джамгона Конгтрула, обучить меня пяти традиционным наукам, включая грамматику и поэзию.

Тензин Дордже, обладавший качествами знания и реализации, выполнял затворничество по «Гневному гуру, пылающему мудростью» для общего упрочения доктрины Кагью в монастыре. Мы посетили его в ретрите и он дал нам подробные объяснения по грамматике и правописанию, основанные на комментарии «Совершенного видения изящного описания». Он сказал, что обучался грамоте у Джамьянга Лекпе Лодро, секретаря Кьенце Вангпо, также известного как Церинг Таши. Он сказал, что его способ обучения трем временам, глаголу, подлежащему, сказуемому и т.п. основывался на устных наставлениях его учителя.

У Ситу Ринпоче был секретарь, чрезвычайно одаренный в правописании, и хотя он меня много экзаменовал, был всего один или два вопроса, на которые я не мог ответить. Он сказал, что мой уровень образования был очень высоким и что он действительно оценил его по достоинству. Хотя Сангье Ньенпа уже изучал этот предмет раньше, он снова прошел обучение и сказал, что большинство примеров были превосходны. Тензин Дордже также обучил нас «Светильнику речевой грамоты» и «Подробному анализу суффиксов». Затем он дал подробные учения по всем трем главам «Зеркала поэзии», используя главный комментарий Докхампа Чокьи Ньимы, сердечного сына Джамгона Чоджунга, равного ему. Я позаимствовал аналогии, связанные с Белой Тарой, которые записал мой учитель, используя примеры тридцати пяти украшений смысла и приводя примеры синонимов, и выучил их. Затем я сдал экзамен по сочинению. Тензин Дордже сказал, что поскольку я раньше немного изучал внутреннюю науку, то был уже достаточно образован. Собрание духовных песен и гимнов всевидящих Джигме Лингпы и Кьенце Вангпо особено подходило моему темпераменту, и я изучил их в мельчайших подробностях. Любое восхваление или молитва к Джигме Лингпе, которые я хотел написать, быстро приходили мне в голову, и их было легко слагать. Когда мы добрались до средней главы, мой учитель много хвалил меня в стихах за мое большое озарение при написании примеров. Он сказал, что вообще после изучения «Зеркала поэзии» стихосложение каждого человека будет соответствовать не правилам поззии, а его собственному характеру. Тензин Дордже был доволен моими успехами, и он действительно хотел, чтобы после завершения обучения я остался там, но мой отец на это не согласился.

После учений о «Пятичастной науке языка» секретаря Шечена Тензин Дордже дал подробный комментарий на полные языковые тексты Калапы и Тики. Он сказал, что получил их от Ламы Шераба Озера из Пеюла, который был учеником Церинга Таши, секретаря Кьенце Вангпо, и жил в Дзонгсаре. Он все повторял, что я как следует освоил языковые структуры, тем не менее, в наши дни теория языка понимается редко. Он сказал, что те, кто поняли теорию языка, были существами, подобными переводчикам прошлого и двум ламам Джамгонам.

Сангье Ньенпа ранее изучал поэзию, поэтому его сочинения были хорошими. Пока он снова изучал их вместе со мной, я подражал его технике стихосложения сочинений, что оказалось для меня очень полезным. Когда Сангье Ньенпа с помощью десяти разделов учености и четырех видов правильного различения написал традиционный тибетский акростих Мипаму Ринпоче, я тоже сочинил акростих с помощью восьми великих сокровищ бесстрашного красноречия и четырех видов правильного различения.

Сангье Ньенпа наставлял меня, исправляя мои сочинения и обучая меня. Мы сдали экзамен ученому Ламе Трапелу, сердечному сыну обоих Джамгонов Ринпоче, и, разумеется, работа Сангье Ньенпы оказалась превосходной. Что касается моей, наш экзаменатор заметил: «Образец поэзии молодого тулку, безусловно, превосходен», – и вернул мне свиток с сочинением, украшенный шелковым шарфом. Когда Сангье Ньенпа навещал Ламу Трапела, бывшего при смерти, Лама Трапел попросил своего помощника записать большими буквами имена своих учителей и поместить там, где он мог их видеть. Он сказал: «Это напоминание о моих учителях». После того, как Лама Трапел умер, Сангье Ньенпа взял этот список и оказалось, что это была линия передачи «Сердечной сущности Четсуна». Когда я написал восхваление всеведующего Джигме Лингпы, это оказалось моим лучшим сочинением того времени. Я показал его нескольким выдающимся кхенпо, которые сказали, что сочинение было хорошим, а когда они показали его остальным, я услышал много хвалебных слов.

Во время четвертого месяца прибыл Гьялсей Чоктрул, чтобы провести друбчен «Тайного собрания Авалокитешвары», сокровища Ратна Лингпы. Я познакомился с Гьялсеем Чоктрулом и также имел честь получить сущностное посвящение «Тайного собрания Авалокитешвары». В пятый месяц, когда принц Дерге, официальный третонг Центрального Тибета и все министры Дерге прибыли в монастырь Палпунг, чтобы посетить фестиваль десятого дня, в Палпунг приехал Кьенце Чокьи Лодро, Владыка океана учений в Тибете. Тогда я встретился с ним в первый раз и почувствовал естественную подлинную веру и любовь, словно сын, встретивший своего отца. Во время разговора со мной он сказал, что когда-то давно получал посвящения и передачи «Сокровищницы духовных наставлений» от Шечена Гьялцапа Ринпоче.

Каждому воплощению Палпунга Ситу Ринпоче служил лама из семьи Дилго, религиозно и политически поддерживая учреждение учений, что являлось хорошей системой, остававшейся непрерывной. В первый день Нового Года дерева-мыши, в 1924 году, я познакомился с Ситу Пема Вангчоком, и когда бы я не навещал его, он всегда дарил мне фрукты, китайские парчовые сапоги для лам, и прочие вещи. Когда мы с моим братом Шедрупом вынуждены были покинуть Шечен, он послал нам четырех вьючных животных и двоих слуг. Он всегда предоставлял нам все необходимое и был необычайно добр. Когда я узнал, что Кьенце Чокьи Лодро решил уехать, чтобы получить наставления «Сокровищницы духовных наставлений» от Гьялцапа Ринпоче, я отправился повидать его и расспросил про эти посвящения. Поскольку он подтвердил эту новость, мы попросили у Палпунга Ситу разрешение уехать. Однако Ситу Ринпоче хотел, чтобы мой брат Сангье Ньенпа остался с ним, потому что традиционно мужчине из Денкока полагалось вести монашескую жизнь в Палпунге, тем не менее, он разрешил уехать мне и Шедрупу. Он с большой добротой выделил нам несколько дзо и яков, еду и многое другое. Мы добрались до Шечена за несколько дней до приезда Кьенце Чокьи Лодро и отправились повидаться с Гьялцапом Ринпоче. Мы остановились в резиденции Барчунг Ламы в Шеченском ретритном центре «Свет лотоса» и нам посчастливилось провести время с Шеченом Гьялцапом и получить нектар его наставлений. Я попросил его прочитать мои недавно сочиненные акростих и восхваление Мипама Ринпоче, и он внимательно изучал их несколько дней. Однажды он сказал, что здорово, что я так усердно учился и упражнялся и что мои сочинения превосходны, после чего с улыбкой на лице он повязал мне на шею благоприятный шелковый шарф. Когда мой брат Шедруп попросил: «Ринпоче, вместо того, чтобы хвалить его и повязывать шарфы вокруг его шеи, пожалуйста, скажите нам, как улучшить его сочинения?», Гьялцап Ринпоче ответил, что моя литературная работа была очень хороша и что моя поэзия станет превосходной.

Принятие монашеских обетов от Шечена Гьялцапа

До этого я получал монашеские обеты от Кхенпо Шенга, обладавшего несравненными благими качествами непреклонной дисциплины и изучения. Но поскольку линия его обетов являлась верхней линией Винаи, и так совпало, что в то время мой уважаемый учитель Шечен Гьялцап передавал монашеские обеты некоторым ученикам25, мой брат Шедруп попросил, чтобы мне разрешили принять их снова, на что Гьялцап Ринпоче любезно согласился. Так я получил монашеское посвящение нижней Винаи от Гьялцапа Ринпоче вместе с Шеченом Гонто Чоктрулом и племянником моего учителя Кхеченом Лодро Рабселом. В обители Чакрасамвары наши монашеские обеты были засвидетельствованы собранием пяти: моим почтенным учителем Шеченом Гьялцапом, единым наследником Шакьев, Шеченом Конгтрулом, Шеченом Кхенпо Гьюрме Лоденом и помогающими учителями. Мой наставник Шечен Гьялцап получил обеты от Кхенчена Пема Ваджры из Дзогчена, которого также звали Пема Дамчо Озер, сердечного сына Гьялсея Шенпена Тайе, единокого ока учения из Амдо.

По причине тяжелой болезни от загрязнений на безымянном пальце левой руки мой учитель носил защитное металлическое кольцо, сделанное из ножа, причинившего внезапную смерть. Когда я пришел повидаться с ним в то утро, он сказал: «Сегодня этому старому монаху тоже нужна Виная». И сняв металлическое кольцо с пальца, положил его в чашу перед собой. Несмотря на то, что он был совершенным монахом, он сказал, что нарушил множество обетов.

Пока мой учитель одевался, Шедруп спросил, нужно ли мне сложить монашеские обеты, которые я принял до этого, на что тот ответил: «Согласно великой и малой колесницам существует два соответствующих воззрения. Согласно Махаяне, развивая настрой ума, направленный на наивысшее просветление с двойной целью принесения пользы себе и другим, нет необходимости снимать свои обеты, подобно тому как ступу можно покрыть несколькими слоями золота». Гонто Чоктрул получил имя Гьюрме Шедруп Гьялцен, Кхенпо Лодро Рабсел получил имя Гьюрме Туптен Гьялцен, а я получил имя Гьюрме Лабсум Гьялцен. Мне также посчастливилось получить пояснительную передачу на «Руководство к освобождению: устные советы всеведующего» – общетантрические предварительные практики, написанные моим учителем, а также «Тантру окончательного смысла» с ее кратким изложением.

Сокровищница духовных наставлений

Вскоре после этого прибыл всеведующий Кьенце Чокьи Лодро. Его приветствовали монахи Шечена, отправившись встречать его на лошадях. Пока он приближался к монашеской общине, те играли на музыкальных инструментах, а по приезду в резиденцию Шечена Конгтрула в ретритном центре «Свет лотоса» он был встречен различными благовониями и звуками горнов. После того, как он отведал чай и рис, его поместили в резиденции Рабджама Ринпоче, которая находилась неподалеку от жилища моего учителя. Прежде Кьенце Чокьи Лодро был приглашен Кхенченом Вангду провести интронизацию одного кхенпо из Нгора, но тот сообщил, что не желает проводить интронизацию, и вместо этого получил «Сокровищницу духовных наставлений» от Гьялцапа Ринпоче.

Кьенце Чокьи Лодро сказал Гьялцапу Ринпоче: «Я встречал это дитя раньше и убежден, что это воплощение Джамьянга Кьенце Вангпо. Очень хорошо, что ты сейчас о нем заботишься. Я тоже сделаю все, что в моих силах, чтобы служить ему. Умоляю тебя дать ему передачу «Сокровищницы духовных наставлений» и четырех разделов «Сердечной сущности». В будущем я также поднесу ему передачу «Сокровищницы драгоценных терма». Затем всему преданному собранию, специально прибывшему для созревания и освобождения, Гьялцап Ринпоче дал подробное объяснение о необходимости и назначении великой «Сокровищницы духовных наставлений», собрания из восьми великих колесниц линии практики, выполненного всеведущим Кьенце Вангпо и владыкой Дхармы Джамгоном Конгтрулом, бывшими как солнце и луна. Он также разъяснил о подлинной линии Шечена Гьялцапа, совершенного мастера, коим являлся, вселенского владыки мандалы, и дал учение о правильном отношении и поведении во время получения учений. Он объяснил, что «Сокровищница духовных наставлений» была предназначена только для кхенпо и серьезных практикующих, и никого другого он видеть не хотел. Поэтому он записал имена тех, кто мог получать посвящения, и мы разместили указатель, чтобы обозначить границы.

В особый день, не помню точно когда, мы выполнили исправляющий и предотвращающий ритуал из садханы «Тайного Ваджракилайи» Ратна Лингпы для устранения препятствий. В течение двух дней мы совершали развернутый «Океан достижений» согласно традиции Миндролинг с интенсивным пением и музыкой. Предворяемые развернутым подношением «Спонтанного исполнения желаний» и практикой Тары, учения начались в благоприятный день с устной передачи содержания под названием «Благоприятный стяг славы». Затем мой драгоценный учитель облачился в одеяние Дхармы и начал с учений Кадам. В течение трех месяцев в своей ретритной обители мой драгоценный учитель передавал посвящения «Сокровищницы духовных наставлений» собранию около двадцати человек. Мне повезло получить полное созревание и освобождение, начиная с трехчастного руководства по тренировке ума «Оставление четырех привязанностей» вплоть до «Трех разделов Великого Совершенства».

Во время посвящений Чод из «Сокровищницы духовных наставлений» Кьенце Чокьи Лодро, равно как и мне, не удалось достаточно хорошо подуть в трубу из берцовой кости. Возле меня обычно сидел Сотар, ученик Озера Донгнака, который в свою очередь являлся учеником Патрула Ринпоче. Он провел большую часть времени в уединенных местах, выполняя практику Чод и очень хорошо дул в трубу, но ритуальный мастер Гьялцапа Ринпоче посчитал, что тот рисуется.

Вообще говоря мой учитель Шечен Гьялцап в действительности обладал качествами учителя, о которых говорится в сутрах и тантрах, и был особенно опытен в высочайшем воззрении Великого Совершенства как оно есть. Впоследствии когда я учился, размышлял и притворялся, что обучаю этим аспектам, я чувствовал, что удача в самом деле получить такое золотое учение, подобное исполняющей желания драгоценности, от моего драгоценного учителя, совершенного Будды, наполнило смыслом человеческое рождение, и я чувствовал еще большую преданность и вдохновение, чем обычно. Даже сейчас, притворяясь, что обучаю этим аспектам, я вспоминаю моего драгоценного учителя и делаю вид, что призываю его, чтобы объяснение и изучение были наполнены смыслом.

Мой учитель дал дозволяющее благословение защитника Ньингжуга традиции Шангпа Кагью и якши Кшетрапалы в качестве тайного учения двум Джамгонам Чоктрулам, бывшим как солнце и луна, Гонто Тулку, ретритному мастеру Кардрупу и еще некоторым из нас32. Выполняя пиршественное подношение из практики восхваления гуру традиции Шангпа Кагью, они радостно спели спонтанные духовные песни Джамгона Конгтрула, Владыки тайных. Кьенце Чокьи Лодро подарил моему учителю череп обезьяны, украшенный серебром, который мой учитель отдал мне. Когда ретритный мастер Кардруп попросил передать метод визуализации защитника мудрости в сердце внутри центрального канала, Гьялцап Ринпоче с улыбкой на лице дал подробное объяснение о символизме, назначении и обосновании центрального канала с многочисленными цитатами из тантр. После учений по дороге домой Шедруп сказал: «Когда ты будешь учить, надеюсь, ты сможешь учить так, как учил Ринпоче сегодня».

Во время перерыва между учениями Шечен Конгтрул сообщил, что прежде получал некоторые учения о поэзии, которые не были окончены и желал, чтобы я объяснил ему оставшуюся среднюю главу. Мой брат Шедруп сказал Гьялцапу Ринпоче: «Поскольку мой брат ничего не знает о значении сложных моментов в поэзии, будет не совсем уместно, если он будет обучать поэзии Конгтрула Ринпоче. Что же нам делать?» Гьялцап Ринпоче ответил, что, тем не менее, будет хорошо просто послушаться и обучать Шечена Конгтрула, поэтому я объяснил все, что знал из средней главы.

Я имел естественную склонность расспрашивать и подробно изучать, как выполняются практики и делаются определенные торма. Поэтому в течение того времени я то и дело просил Шечена Конгтрула и великого практикующего Джамьянга Лосела, алтарного помощника моего почтенного учителя, передать прямые и дополнительные наставления о том, как делать торма, выполнять ритуалы и т.п.

Гьялцап Ринпоче собирался учредить монастырскую школу в Шечене, и в астрологически благоприятный день он наказал провести церемонию открытия. В течение нескольких дней Кьенце Чокьи Лодро передавал развернутые учения, основанные на комментарии Кьенце Вангпо на «Воспевая имена Манджушри», которые посетили все участники «Сокровищницы духовных наставлений», включая Шечена Конгтрула, Гонто Чоктрула, племянника Гьялцапа Ринпоче Кхенчена Лодро Рабсела и Кхенпо Пхаканга. Позже все они стали непревзойденными практиками сутр, тантр и наук, наделенными ученостью, дисциплиной и добродетелью.

Благодаря доброте мастера ритуального пения из Ба Лингкара, который попросил Шечена Конгтрула передать устную передачу на собрание сочинений великого тертона, короля Дхармы Гьюрме Дордже, а также сущностное посвящение из глубокого сокровища «Воплощение реализации трех корней», я тоже смог их получить. Благодаря просьбе Кардрупа, ретритного мастера из монастыря Цаца, я получил благославляющее посвящение восьми ближайших сынов от Кьенце Чокьи Лодро. И благодаря просьбе еще одного преданного ученика я также получил посвящение «Наивысшего собрания херук» из «Сердечной сущности великого пространства» и посвящение «Килайи, подчинающего полчища мар». Это были мои первые духовные связи с Кьенце Чокьи Лодро. Когда почтенный учитель Гьялцап Ринпоче немного приболел, временами он слушал, как Кьенце Чокьи Лодро передавал устную передачу на пять томов «Собрания сочинений» Целе Нацока Рангдрола, три тома индийских трактатов по Махамудре, разделы «Тантры открытости реализации», один том из цикла «Сердечной сущности Хум» Дордже Лингпы, а также собрание текстов из «Сердечной сущности Видьядхар». Мне также очень посчастливилось получить все это в тот раз. Поскольку Кьенце Чокьи Лодро испытывал ко мне необычайную любовь, во время сильных дождей он приглашал меня обедать вместе с ним, потому что мое жилище было довольно далеко от места проведения учений. В качестве установления духовной связи он попросил меня дать устную передачу на собрание сочинений Мипама Ринпоче, «Важные примечания к четырем тантрам» и некоторые другие тексты, что я и сделал. Во время получения учений он мог, например, позволить мне читать текст вместе с ним. В такие моменты меня озаряло солнце его невероятной доброты. Вообще говоря все люди, получившие учения в то время, были образованными и добродетельными существами, поэтому пока Ваджрадара Шечен Гьялцап готовился к посвящению, два Джамгона Чоктрула передавали учения, а другие ученики накапливали заслуги, выполняя сто тысяч простираний, либо медитируя на Махамудру и Великое Совершенство. Два Чоктрула и другие обменивались своими сочинениями. Однажды занимаясь надлежащими обучением, обсуждением и сочинением, Гьялцап Ринпоче, владыка мандалы, сказал, что благодаря поведению Джамгонов в будущем их объяснения, дебаты и сочинения в силу взаимозависимых связей будут подобны тем, что когда-то процветали в достославной Наланде.

Во время перерыва когда я встретил моего почтенного учителя по пути в уборную, тот улыбнулся, взял мою руку в свою и, поглаживая мою голову своей рукой, в шутку произнес (имея в виду мой будущий выбор супруги): «Пчелы ждут, чтобы соединиться на нераспустившихся цветках!»36. Хотя тогда я был все еще ребенком, у меня была крепкая вера в моего учителя, и поскольку в то время я не занимался ничем подобным, то недоумевал, что же он имел в виду. Я стал немного беспокоиться, предполагая, что с помощью своей мудрости он мог увидеть, что в будущем я стану противным старым дедом.

Каждый раз когда мой драгоценный учитель давал глубокое посвящение, его лицо становилось ослепительным. Однажды, когда во время указующих наставлений он взглянул на меня, указав в мою сторону пальцем, я почувствовал, что в силу моей ограниченной преданности я видел своего учителя как человека, хотя на самом деле это был Гуру Падмасамбхава из Уддияны, второй Будда, передающий посвящения своим двадцати пяти главным ученикам. Зачастую я верил, что не было никакой разницы между высоким и низким в реализации воззрения Падмасамбхавы и моего учителя, и я взывал к моему учителю в соответствии с этим. Мой брат Шедруп рассказывал истории из жизни Мипама Ринпоче, и Сангье Ньенпа тоже с преданностью говорил только о великих качествах моих наставников. Слыша подобное, я чувствовал веру и преданность по отношению к моим духовным друзьям и, по-видимому, знал, как воспринимать все, что они делают, как только хорошее.

Пока я читал свод наставлений на тему преданности учителю, написанный моим драгоценным учителем, я наткнулся на стих, который тот посвятил Мипаму Ринпоче, восхваляя его за реализацию сущностного смысла глубоких и обширных учений сутры и тантры восьми великих колесниц линии практики. Мипам Ринпоче ответил в стихах. Прочитав их, я был вдохновлен на написание около десяти строф, которые были будто бы подношением моей реализации, и когда я показал их своему учителю, тот был очень рад их получить. Но позже, тщательно изучив их, я обнаружил, что эти слова не сообщали даже об опыте природы ума, не говоря уже о реализации. Вообще поскольку я был из знатной семьи и носил титул тулку, ламы, которые наставляли меня, всегда относились ко мне с любовью, никогда меня не ругали и не указывали на мои изъяны, поэтому я стал излишне самодовольным и напыщенным. После этого я испугался, недоумевая, неужели мой драгоценный учитель совершенно ничего не знает об этом. Хотя мне стоило бы добавить туда эти строфы, но я совершил ошибку, упустив их.

Кьенце Чокьи Лодро выполнил ритуал «Освобождения при помощи золотого ключа» для отвращения проклятий от моего почтенного учителя, поэтому я имел честь получить его тоже. Когда Дхармамати поднес моему почтенному учителю посвящение «Красного Манджушри» Мипама Ринпоче для увеличения богатства и срока жизни, которое являлось объединенным посвящением Сангье Лингпы и Дудула Дордже, основанным на сочинениях Мипама Ринпоче, мне очень повезло получить его тоже.

В то время мой почтенный учитель готовил серию своих собственных сочинений «Собрание советов» на деревянных брусках, и он попросил меня проверить их и проследить за резьбой, поэтому я внимательно прочитал их. Когда я читал «Украшение отречения», напоминание о пребывании в уединении, оно изменило мое восприятие и заставило меня пожелать оставить все мирские заботы этой жизни и, как мой драгоценный учитель, пребывать в уединении, чтобы реализовать Великое Совершенство. Эта мысль стала нерушимой и часто возникала в моем уме, когда я с верой и томлением перечитывал этот текст, сидя на клочке сухой травы на склоне горы, поэтому я думал, что, возможно, эта была привычная склонность из прошлого. Я также написал много песен на разные темы, и поднес Чокьи Лодро устную передачу избранных работ из «Собрания сочинений» Мипама Ринпоче.

• Назад к содержанию>>>