Перейти к: навигация, поиск

Джатака о комочке каши

     Никакое даяние, поданное от чистого сердца высокодостойному лицу, не может 
     быть малым, ибо велики его результаты. Вот как об этом назидательно 
     повествуется. Наш Владыка еще в состоянии бодхисаттвы был царем племени 
     кошала1. Хоть поразительно блистали в нем великие добродетели царей - 
     энергия, благоразумие, величие, могущество и многие другие, блеск одной из 
     добродетелей - счастья дивного - превосходил все другие.
     1. И добродетели его, украшенные дивным счастьем, сияли еще ярче, подобно 
     месяца лучам, когда их красоту расцветит осень.
     2. Сама богиня счастья Шри2 предана была ему и проявляла гнев свой, как и 
     милость, к другим царям, руководясь его к ним отношеньем: она покинула 
     врагов его, хоть те и были горды, и наслаждалась счастьем среди подданных 
     его, словно влюбленная.
     3. Он весь проникнут праведностью был, и дух его не выносил страданий 
     ближних; и подданных к нему любовь так расцвела, что счастье отвернулось 
     от его врагов.
     Однажды он вспомнил свое рожденье, то, что непосредственно предшествовало 
     настоящему. От этого воспоминанья пришел он в сильное волненье и с большим 
     еще, чем прежде, рвением стал расточать свои даяния - причину и главнейшее 
     основание счастья - шраманам3, брахманам, беднякам и нищим; непрерывно и с 
     большою твердостью он соблюдал доброе поведение, а также воздержание и 
     пост в дни новолуний. Стремясь поставить свой народ на путь спасенья тем, 
     что еще выше поднимал значенье добрых дел, царь с глубоким убеждением по 
     многу раз в собрании и в своих покоях повторял два полных глубокого 
     значения стиха:
     4. «Услуга, самая ничтожная, оказанная буддам4, всегда богатую, великую 
     награду принесет. Об этом только говорилось раньше; теперь же можно в этом 
     убедиться, взглянув на поразительно высокую награду лишь за комочек 
     несоленой, грубой и сухой красновато-коричневой каши.
     5. Моя могучая армия, с прекрасными конями, колесницами и темными 
     свирепыми слонами, господство над землей, великие богатства, 
     благосклонность богини счастья, су-прута благородная, взгляните - все это 
     блеск полученной награды за комочек каши». Ни его министры, ни старейшие 
     из брахманов, ни знатнейшие представители горожан, хотя сердца их и горели 
     любопытством, не смели спросить его, что значили эти две строфы, которые 
     столь часто говорил великий царь. Но вот сама царица проявила интерес к 
     словам, которые царь многократно повторял. Она свободно выражала свои 
     желания, и потому, когда в беседе представился удобный случай, она 
     обратилась к царю в приемном зале с таким вопросом:
     6. «Ты постоянно, о людей владыка, так говоришь, как будто радости, что в 
     сердце у тебя, даешь исход. От этих слов твоих мое все сердце любопытством 
     полно.
     7. И если мне возможно то услышать, скажи, что значит это восклицанье, 
     государь? О тайне ты не стал бы говорить открыто, и потому я обращаю свой 
     вопрос к тебе».
     Царь бросил на царицу взгляд, полный нежной любви, и с лицом, расцветшим 
     от улыбки, сказал ей так:
     8. «Услышав восклицание мое, значения его не понимая, не только лишь твое 
     от любопытства взволновалось сердце.
     9. Министров всех моих, весь город и гарем, всех тех, кто так волнуется и 
     мучится от любопытства, сейчас я успокою тем, что расскажу.
     10. Я, словно после сна проснувшись, припоминаю жизнь свою в рожденье 
     прежнем, когда я был вот в этом самом городе простым слугой. Хоть 
     отличался я прекрасным поведеньем, однако свой насущный хлеб я зарабатывал 
     трудом тяжелым, я нанимался на работу к тем, кто был возвышен лишь своим 
     богатством.
     11. Однажды я готов был приступить к своей работе подневольной, что 
     доставляла столько унижений, труда тяжелого и горестей; стремленье 
     поддержать [свою семью], боязнь лишиться средств к существованью меня к 
     ней гнали; вдруг увидел я просящих милостыню четырех монахов, свои все 
     страсти обуздавших, словно сопровождаемых святою благодатью.
     12. И с сердцем, верою смягченным, я поклонился им; в свой дом их 
     пригласил и угостил комочком только каши. Росток [даянья этого] поднялся 
     так высоко, что всех других царей короны находятся у ног моих, в пыли.
     13. Вот почему, об этом размышляя, так, о царица, говорю. И удовлетворенье 
     нахожу я в совершенье добрых дел и в лицезрении архатов5».
     Глаза царицы широко раскрылись от удивленья и высокой радости, и, с 
     глубочайшим почтением подняв свой взор к царю, она промолвила: «О как 
     прекрасна, сколь высока награда эта за добрые дела! Вот почему великий 
     государь, являясь свидетелем того, как награждаются подобные заслуги, всем 
     сердцем стремится к добрым делам. По этой-то причине ты отвращаешься от 
     зла и стремишься править своим народом справедливо, как отец; ты направил 
     свои все помыслы на свершенье множества добрых дел.
     14. Сияешь блеском дивной славы ты, что милосердием твоим взлелеяна, и 
     враги твои, почтительно склонившись, ждут приказаний. Храни же много лет 
     своим правленьем справедливым ты землю всю до берегов далеких океана, 
     вздымаемого ветром!».
     Царь сказал:
     «Почему бы этому не быть, о царица?
     15. Я сам стремиться буду впредь идти тропой спасенья, которая прекрасными 
     путеводительными знаками отмечена. И мир, узнав награду за даяния благие, 
     дары захочет расточать. "Зачем я буду все давать?"- никто тогда не 
     скажет!» Тут царь, с любовью глядя на царицу, сиявшую красою, как богиня, 
     почувствовал в своей душе желанье узнать причину столь дивной красоты и 
     снова обратился к ней:
     16. «Как серп луны средь звезд, ты блещешь среди женщин; какой же подвиг 
     совершила ты, прекрасная? За что дана тебе столь дивная награда?».
     Царица сказала: «Да, государь, я также вспоминаю кое-что из прежнего моего 
     рожденья».- «О, расскажи об этом!» - теперь почтительно обратился к ней 
     царь, и она в ответ на эту просьбу сказала:
     17. «Как будто в детстве то пережила я, вспоминаю, что я была рабыней и 
     однажды с почтением глубоким отдала остаток пищи муни, изгнавшему свои все 
     страсти6; и словно там уснула я, а пробудившись, оказалась здесь.
     18. Так вспоминаю я, о государь, то счастье, которое меня, со всей землею 
     вместе, под покровительство твое смогло привесть. Ты говорил нам: "Что бы 
     мы ни сделали для тех, кто одолел свои все страсти, ничто не может быть 
     ничтожным". И так же говорил тот муни».
     Тут царь, увидев, как в силу этого свидетельства высокой награды за 
     добродетели все собрание, глубоко умиленное, прониклось великим изумленьем 
     и глубочайшим почтением к заслугам, приобретаемым добрыми делами, стал 
     учить закону правды и молвил примерно такие слова:
     19. «Кто, видя блеск такой, величие награды за незначительные даже, но 
     прекрасные дела, не стал бы сам стремиться к подвигам благим хорошим 
     поведением и щедрости делами? И взгляда не достоин человек, даже богатство 
     приобретший, чей ум окутан тьмою жадности печальной, кто не достигнет 
     славы милосердия делами!
     20. С богатством ведь помимо нашей воли, расстаться должен каждый безо 
     всякой пользы, а если, расставаясь с ним достойным образом, тем самым 
     можно добродетелей достичь, то кто, познавши сладость их, путь себялюбия 
     избрать способен? Ведь добродетели, основанные на даянии, несут нам 
     радость, и их сопровождает слава.
     21. Даяние ведь есть великое сокровище, которое сопровождает нас, и в то 
     же время недоступно для воров и прочих7; даяние есть очищение души от тьмы 
     пороков себялюбия и жадности; даяние прекрасная есть колесница, которая 
     избавит нас от тягости пути перерождений вечных; даяние есть самый близкий 
     добрый друг, что нам стремится уготовить многие услады.
     22. Великие богатства, блеск высокой царской власти и жительство во граде 
     богов и тела красота чудесная - все, чего ни пожелай, всего достигнуть 
     можешь при помощи даяний. Кто, поразмыслив так, не станет подаянья 
     расточать?
     23. Даяние, как говорят, есть извлеченье пользы из богатств:
     даяние - величия основа; даяние есть подвиг благородства и, если 
     простодушный горсть песку подаст, и то есть дар благой!» 8.
     Тогда присутствующие, радостно приветствовав эту с большим почтением 
     прослушанную, захватывающую речь царя, преисполнились стремленья к 
     проявлению щедрости.
     Таким-то образом «никакое даяние, поданное от чистого сердца 
     высокодостойному лицу, не может быть малым, ибо велики его результаты». [И 
     тот, кто с чистым сердцем дает дар духовной общине, наиболее 
     благоприятствующей накоплению святых заслуг, тот будет преисполнен 
     радостью при мысли: «И от меня уж недалеко подобное и даже более высокое 
     блаженство!».]
     Примечания:
     1. Кошала - название древнего народа и области в среднем течении Ганга 
     (Сев. Кошала) и между нижним течением Джамны и верхним течением реки 
     Маханади (Юж. Кошала).
     2 Шри - одно из имен богини счастья и красоты Лакшми.
     3 Шрамана - религиозный аскет небрахманского толка, чаще всего буддийский 
     монах, живущий подаянием, олицетворение праведности и умиротворенности.
     4 «...Услуга, оказанная буддам...» -в данном случае имеются ввиду все 
     будды и буддийские монахи вообще.
     5 Архат - человек, достигший нирваны, состояния, позволяющего прервать 
     цепь сансары.
     6 «...Изгнавшему свои все страсти...» - асрава - дурное влияние, греховное 
     желание, заблуждение, привязывающее человека к цепи перерождений. 
     Существует четыре вида асрав; камасрава - дурное влияние чувственности, 
     бхавасрава - асрава существования, повторных рождений, диртиясрава - 
     асрава ложных взглядов и авидья-срава - асрава незнания, невежества. 
     Уничтожение асрав является непременным условием достижения состояния 
     архата.
     7 «... Для воров и прочих...» - причиной исчезновения, гибели богатства 
     являются воры, огонь, вода и царь.
     8 Эта строфа содержит намек на известную легенду об императоре Ашоке, 
     который в одном из своих рождений, будучи еще мальчиком, подал Будде от 
     всего сердца горсть песка в качестве подаяния. За это в одном из следующих 
     рождений он стал могущественным императором.