Рендава Шонну Лодро

Рендава Шонну Лодро (1349 - 1412)

Рендава Шонну Лодро (1349 - 1412)

В год Коровы-Земли шестого шестидесятилетнего цикла, в селении Ренда Кабсо округа Шигаце, поблизости от славного монастыря Сакья, в роду, идущем от Гартонгцена - советника царя Сонгцена Гампо, у Траши Гьелцена и его супруги Вангчуг Кьи родился сын. Ещё вынашивая его под сердцем, мать видела хорошие сны: одновременное сияние солнца и луны, горящие светильники, возведение храмов и тому подобные. Его рождению также сопутствовали благие предзнаменования. Родители назвали сына Цунне и вскармливали маленького бодхисаттву молоком, йогуртом и маслом. Едва начав понимать речь и говорить, он, слыша о Трёх Драгоценностях или видя олицетворяющие их опоры, проникался невероятной верой и уважением. Вскоре, родители покинули этот мир, и заботу о Цунне взяла на себя Траши Бум - его тётя по отцовской линии. Однажды, малыш сказал ей:

- Я, приняв полномочия великого правителя Сакья (т.е. бразды светского и духовного правления - прим.), приведу Тибет к благополучию или же, войдя во врата Учения, сделаю Учение Будды [ясным], как ясный день!

Тётя ответила:

- Цунне-умник, а способен ли ты на такое?

С тех пор этот юный бодхисаттва получил прозвище "Цунне-умник".
Как другие дети берут материнскую грудь и играют в нелепые игры неосознанно, без необходимости обучения, так и этот ребёнок, в силу вызревания кармических отпечатков, заложенных практикой Дхармы во множестве прошлых рождений, неосознанно искал священной Дхармы. В скором времени, славный Пагчен Чойзанг даровал ему Прибежище, провёл через церемонию порождения бодхичитты. Цунне многократно получал у него однодневные обеты и цикл учений Авалокитешвары. Как-то, он подумал: "Если сейчас, в момент обретения этой благой опоры, наделённой свободами, не доведу до совершенства [практики] слушания, размышления и медитации, следуя праведникам былых времён, то обретение драгоценной человеческой жизни станет бессмысленным, как возвращение с острова драгоценностей с пустыми руками. Более того, жизнь в семье - это источник многих изъянов и клеш, [она] подобна темнице, [где] множество уязвляющих страданий. Побыстрее освободившись от этого, [я] буду практиковать чистейшую Дхарму!". Итак, в восемнадцать лет, с сильнейшим отречением, он принял начальные монашеские обеты у Сазанг Панчена (Сазанг Мати) и получил имя - Шонну Лодро. Затем, руководствуясь наставлениями владыки мудрых Ньявёна Кунга Пелвы и Сангье Пелвы - большого знатока, истолкователя авторитетного слова и логической аргументации, он изучал Праманавартику в Сакья. Благодаря безупречной логике, он в полной мере понял восемь смысловых и словесных [категорий для] интеллектуального [понимания] (rtog ge'i tshig don brgyad), т.е. восемь предметов, рассматриваемых в прамане. Он прошёл Семь Трактатов по Прамане (tshad ma sde bdun), которые суть единственные очи для узрения смысла Слова Победоносного, и комментарии к ним, а также сочинения Сакья-пандиты и Одюгпы Ригпей Сенге. Таким образом, Дже Рендава безукоризненно усвоил учения славного Дхармакирти и написал три комментария к Праманавартика-карике: большой, малый и всеобъемлющий. Слава о нём как об учёном распространилась повсеместно. Далее он стал изучать Абхисамаяаламкару и, в скором времени, постиг её. Под руководством ламы Сонам Гьелцена он, пройдя сутры Праджняпарамиты и труды индийских мастеров по этому предмету, сам написал комментарий к этим сутрам. Желая прослушать учение Абхидхарма-питаки, Рендава попросил его у великого лоцавы Джангчуб Цемо, и, находясь у стоп этого учителя, выслушал высший и низший разделы Абхидхармы, "Пять уровней" и "Два компендиума" Асанги, "Восемь Пракаран" Ачарьи Васубандху с комментариями. Также, он изучил работы мудрейшего Пан-лоцавы. Полностью уяснив точку зрения Асанги и его брата Васубандху, он написал разъясняющие шастры к обоим разделам Абхидхармы.

Вскоре, он прибыл в монастырь махаупадхьяи Доглодпы Кунга Зангпо и, перед ликом упадхьяи, ачарьи и членов сангхи, принял обеты гелонга. Услышав из уст этого махаупадхьяи коренную сутру Винаи лишь раз, он уяснил её смысл. Кунга Зангпо сказал: "Да ты, оказывается, знаешь Винаю лучше меня. Тебе впору быть владыкой Дхармы!" По просьбе махаупадхьяи Дже Рендава написал комментарий к коренной сутре и руководство по ритуалу дарования обетов пратимокши. Став полностью посвящённым монахом, он хорошенько изучил установления, предписанные Буддой для монахов и никогда не переставал опираться на Три Основы [монашеской жизни].

Затем, он изучал "Шесть Собраний Доводов Мадхьямаки" (dbu ma rigs tshogs drug) Нагарджуны, "Четверосотницу" (dbu ma bzhi brgya pa) Арьядевы, "Мадхьямакааватару" (dbu ma la 'jug pa) Чандракирти и другие сочинения у Чойдже Джангсенгпы. Сперва, опираясь на безупречный анализ Дже Рендава обрёл понимание истинного замысла Победоносного, в соответствии с тем, как он был истолкован Двумя Великими Колесничими . Как сказал он сам: "Если кто-то трактует замысел Сутр и Тантр Махаяны, в разрез с обычаем [толкования] этих двух [учёных], знайте - это ошибочный путь. Арья Нагарджуна - это тот, кто безошибочно огласил истинный замысел Учения Муни". Неустанно обращаясь с молитвой к Трём Драгоценностям, подвергая аналитическому исследованию выслушанные учения, он, силой прошлых молитв и благословения, в полноте познал воззрение, как оно понималось Нагарджуной и его духовными сынами. В особенности, Дже Рендава совершенно постиг прекрасно разъяснённый Нагарджуной замысел, что был вложен в Слово Победоносного, сложнейший аспект - глубинную Пратитясамутпаду, этот лишённый крайностей этернализма и нигилизма благой Серединный Путь. Усвоив разъяснения мысли Нагарджуны, сделанные славным Чандракирти, он обрёл твёрдую убеждённость не нуждающуюся в подкреплении со стороны и необратимую уверенность. Словами самого Рендавы:

Во многих странах: Индии, Непале и Тибете

учёных объяснявших смысл сутр много появлялось,

но, большей частью, их учёность сводилась лишь

к [познанию] не [истинного], а умозрительного смысла.

Раскрывший [суть] безошибочно,

согласно замыслу Учения Муни - это Арья Нагарджуна.

Исследовавший сад белоснежных лотосов

его писаний как должно - это славный Дхармакирти.

"Мысль этих наставников такова…" -

так говорят многие, возомнив себя учёными.

Однако есть ли у кого осведомлённость?

Есть ли способность ясно различить

[детали] пёстрого рисунка у того, кто слеп с рождения?

Хоть я и не наделён глазами безупречных святых,

но благословлением Победителей и их сынов,

я отыскал тот путь глубинной Пратитьясамутпады.

Это - путь, радующий Будд и бодхисаттв

прошлого, грядущего и ныне пребывающих.

Я осознал, что разговоры о том, что существует путь освобождения,

разнящийся с этим - бессмыслица.

[Теперь], пусть даже пребывающие в десяти сторонах

Победоносные и их сыны, [передо мною] наяву представ,

единодушно в один голос

укажут путь к освобождению отличный от этого,

мой ум не поколеблется, друзья!

Потому, если некто желает, покинув безнадёжные пути,

вступить на Путь, что радует Сугат,

то даже [ценой] сотен трудностей, усилий должно

примкнуть к этой благой традиции Нагарджуны.

Если не понял её - не [найдёшь]

иного способа вникнуть в замысел Сугаты,

даже изучив толкования многих традиций.

И, вероятнее всего, увеличив сети концепций,

[ты] обретёшь лишь умственное истощение.

Поэтому, чтобы себе напомнить,

другим счастливчикам - помочь,

содействовать долгому пребыванию Учения Муни,

я огласил [здесь] этот Путь Победоносных трёх времён.

Основываясь на этом понимании, он написал комментарии к "Муламадхьямака-карике", "Мадхьямакааватаре" и "Четверосотнице", а также всеобъемлющее толкование на "Прасаннападу" Чандракирти. Таким образом, своей практикой изложения и слушания, великий Рендава и его последователи снова вдохнули жизнь в традицию толкования Мадхьямаки. Вознамерившись взойти на Ваджрную Колесницу - вершину всех Колесниц, он принял посвящение в тантру Гухьясамаджи Акшобхьи у выдающегося лоцавы Джангчуба Цемо и получил тайное имя - Акшобхья-ваджра. Лоцава Кьябчог Пельзанг даровал ему учения Тантры, а Сазанг Панчен посвящение Самвары. У дхармасвамина Сонама Гьелцена он слушал "Прадиподьотананама-тику" (gsang 'dus sgron gsal) и дополнения к ней, принял посвящение Хеваджры с упадешей относительно пути и плода и много других глубинных учений Тайной Мантры. У лоцавы Кьябчога получил "Ваджрамалу" - объяснительную тантру Гухьясамаджи, тантры Манджушриваджры, Авалокитешвары, Ваджракумары в традиции Сакьяпы, "Панчакарму", "Чарьямелапакапрадипу" (spyod bsdus sgron ma) Арьядевы и другие учения. Проштудировав труды Сакьяпы и Бутона Ринпоче, полностью усвоив коренную тантру славного Гухьясамаджи со всеми комментариями и дополнениями, Дже Рендава написал разъяснения к коренному тексту тантры, специальную садхану стадии зарождения (mngon rtogs), стихи подношения к самопосвящению, суммарный комментарий к "Панчакарме" и другие. Кроме того, он создал толкования к "Уттаратантре" и к "Сукриллекхе" ("Послание к другу") Нагарджуны, разнообразные восхваления и песни духовных переживаний. Также, были записаны его наставления и ответы на вопросы учеников.

Пребывая у стоп прославленного бодхисаттвы Тогме Зангпо, он прошёл через ритуал порождения бодхичитты намерения и действия, и многократно испрашивал цикл учений по тренировке ума (blo sbyong). В обретении учений Сутры и Тантры, Джецун Рендава полагался на многих учителей, так как был неукротим в своём искании священной Дхармы. Если сказать вкратце, этот махасаттва, найдя опору в благих наставниках, постиг и слова и суть всех дарованных ими Учений. Ему было достаточно лишь раз изучить шастру, чтобы полностью понять её суть, разносторонне проанализировать, и, благодаря этому, прокомментировать её, не смешивая воззрения различных философских школ. Став знатоком сам, он мог беспрепятственно вращать Колесо Дхармы для всех счастливцев, тем самым, явившись держателем, хранителем и распространителем драгоценного Учения Будды, особенно тантры Гухьясамаджи и воззрения Мадхьямаки.

Во время путешествия по Уцангу этот учёный встретился со своим несравненным учеником Дже Цонкапой. Их совместная деятельность на благо существ не ограничивалась лишь этой жизнью, ведь во многих прошлых рождениях они попеременно исполняя роли учителя-ученика по отношению друг к другу, способствовали распространению и укреплению Дхармы. То, что силой общих молитв, они, будучи излюбленными сынами Досточтимого Манджушри, явятся проповедовать Учение в этом мире, было предречено самим Манджушри и владыкой тайны Ваджрапани. Манджушри огласил это предсказание Ламе Умапе Паво Дордже, а бодхисаттва Ваджрапани - Лходраг Кхенчену, о чём подробнее можно узнать из жизнеописаний этих святых. В то время, Дже Рендава повернул Колесо Дхармы в Намцединге, Кьищё, Такцанге и других местах, тем самым, возродив Учение Победоносного с самых основ. Схоже с бодхисаттвами прошлого, которые, выслушав наставления, принимали их к практике, Дже Рендава также, отбросив привязанность к почёту, славе, окружению и богатству, сделал ядром своей практики реализацию смысла всех слышанных Учений. Вместе с несколькими последователями, которые отринули заботу об этой жизни и, побуждённые мыслью отречения, пожелали сделать её смыслом реализацию пути Высшей Колесницы, он обосновался в ските Бульронга и провёл там, в общей сложности, двенадцать лет. Около пяти лет он углублённо практиковал все пути Сутры и Тайной Мантры, и, благодаря этому, обрёл исключительный медитативный опыт [реализации] обычных путей и двух ступеней Тантры. В затворничестве Джецун Рендава достиг высших реализаций, восхваляемых Победоносными: узрел лики бесчисленных божеств, реализовал множество "дверей самадхи" , стал способен посещать различные чистые земли, ему вспомнились сотни тысяч былых рождений - своих и других существ. В последующие же семь лет он, главным образом, давал окружению учеников руководство к практике и наставления, почерпнутые из собственного опыта.

Ему была в радость упорная практика в местах уединения. Прибыв в такое место, он дал обещание заниматься сосредоточенно:

Защитнику Авалокитешваре простираюсь,

лотосов стоп которого пыльцы,

высокомерные мирские [боги]:

Брахма, Индра, Вишну и другие

так уважительно касаются макушкой.

[Учений] много слышал я, а от осуществления уклоняюсь,

обетов сотни получил, но загрязнён их преступленьем.

Ты сострадания божество, и мудростью ты обладаешь,

[хоть] на мгновение вними, моим, шраманы , обещаньям!

Сиюминутных удовольствий жажда, при нахождении там, возрастает

и почестей арканом ум мой связан,

ум других - соперничеством, завистью терзаем.

[Я] и секунды не пробуду в таком месте!

С момента этого до самой смерти,

в селеньях, в окружении большом не поселяясь,

подобно носорогу, я всегда пребуду

в чаще лесной, ущельях, на [вершинах] снежных.

Доколь в уме, восемью дхармами [мирскими]

не колеблемом никогда, стабильности я не достигну,

в одиночку буду лишь собственный ум укрощать.

Под видом блага [для] других не опущусь до извлечения прока [для] себя.

[Иметь] лишь то, что нужно мне для выживания:

три одеяния монаха, патру...

А все излишества - и золото, и драгоценные каменья,

[размером] даже с семечко кунжута,

я для себя хранить не буду.

Чужие недостатки никогда не обсуждая,

[беседы те] лишь [поддержу], что содержательны, согласны с Дхармой.

Я никогда не заведу сбивающие с толку разговоры -

[такие, как] байки о войне, ворах, царях.

Общаться буду с окружением из не боле, чем четырёх последователей.

[Те] мне подойдут, [кто] ради Дхармы терпеливо сносит любые трудности,

[кто] мир умом отринул, стремится к полному освобождению.

неприхотлив, довольствуется малым.

А если клятвы я нарушу эти, то,

[о], Победоносные с сынами и ты защитник

Авалокитешвара - владыка сострадания,

признайте меня равным псу, свинье, ослу, барану!

Так обещал он, призвав в свидетели Будд и Бодхисаттв. Снова и снова, обдумывая преимущества отшельничества, он говорил:

Перед Муниндрой - богом богов простираюсь,

тем, на котором нет и пылинки порока.

Поскольку украшен он блеском редчайших достоинств,

реет во всех трёх вселенных баден его славы.

Эй, прислушайтесь, [мои] разумные друзья!

Солнце Учения ушло за вершину закатной горы,

неустойчивость тела и жизни, как горный поток, [и потому]

должно держаться самоконтроля желающим освобождения.

Он обладает Драгоценными Семью

и правит четырьмя материками;

живёт неизмеримо долго,

и, наслаждаясь величьем добродетелей десяти,

вкушает счастье совершенств рождения высшего -

[весь] этот блеск Чакравартина также

банановому дереву подобен.

Долгое время живя на склоне Сумеру,

ведает роскоши радости, неги,

в роще древ исполненья желаний

[тот], пред кем свита [богов] не подверженных смерти

с почтением склоняется - Индра тысячеокий -

и [он] в кабале у сансары.

Далеко [позади] оставивший муки терзаний душевных, телесных,

кальпы проведший в блаженстве самадхи -

Брахма златой утробой [рождённый] ,

и тот к заурядной [жизни] вернётся,

от состояния бессмертных богов отдалившись.

Вереницы огня языков тело сжигают,

с ними соприкоснувшись, и нерушимая Меру

тотчас обращается в пыль.

Кто в силах вынести адские муки?

Лишь глянув, речной поток иссушают,

плодовых деревьев плоды истребляют -

преты с телом тощим, как вершина пальмы,

от их вида ужаснуться, содрогнуться в пору.

Кто же вынесет различные мучения животных?

Тьмой невежества объяты -

не знают, что принять, а что отвергнуть;

едят друг друга, и на их тела всегда льёт дождь

ваджрных искр (?), эксплуатации, ударов.

Поняв, что во благах сансары столь мало проку

и они наделены изъянов множеством,

чтобы освободить себя и других из океана сансары,

я, много слышавший, иду в отшельнический лес.

Эти беседы об уединении пришлись мне по сердцу,

[я] - словно ласточка, услышавшая гром.

Чтобы осуществить смысл выслушанного,

[я], Шонну Лодро иду в отшельнический лес.

Мой ум взволнован [видом] мест затворничества,

[я] - словно стая гусей, увидавшая лотосовый пруд.

Чтобы извлечь суть тела драгоценной жизни,

[я], Шонну Лодро иду в отшельнический лес.

Мой ум пристрастился к вкусу уединения

[я] - словно молодая пчела, увидевшая заросли лотосов,

Чтобы испытать вкус нектара самадхи,

[я], Шонну Лодро иду в отшельнический лес.

Меня привлек лесной край, благотворный,

как прохладный весенний ветерок Малайи .

Чтобы победить клеши - войско Мары,

[я], Шонну Лодро иду в отшельнический лес.

Итак, для того, чтобы вершить практику Дхармы - смысл его жизни, он отправился в Мангюл , в лесной скит Метог Дангчен, что поблизости от Кьиронга. В то время, следуя примеру Дже Рендавы, множество трипитакадхар , прибыв, остались там, желая сосредоточенной практики в ските. Иногда, они просили его о преподавании Дхармы и вкушали её нектар. Обычно же, они находились в своих местах затворничества, добиваясь реализации. Некоторые сидели в одиночном ретрите, другие - группами по четверо, по восьмеро, и даже по двадцать человек. В итоге, всё больше гелонгов, искушённых в Трёх Высших Практиках (lhag pa'i bslab pa gsum), селилось для занятий медитацией на склонах гор по обе стороны от Метог Дангчена, в Манилака, Чойдинге и других уединённых местах. Благодаря тому, что эта местность была заселена отшельниками, благодаря их чистой практике полного Пути - такой, какой она была прежде, во времена Будды и махасиддхов, божества белой стороны, обитавшие в тех местах, возрадовались и восславляли их. Великий Дже Цонкапа, также, многократно высказывал похвалу этим праведникам. В своём восхвалении Джецуна Рендавы он писал:

Согласно с замыслом Кормчего Мира [Вы] мыслите,

согласно с этим и наставляете,

согласно с наставлениями славно вершите -

таковы достоинства Ваши.

Поскольку других поступающих так не приметил,

ум мой постоянно за Вами следует,

подобно тому, как водный поток [всегда]

следует в [ту] впадинку, [что] глубже.

Говорят, что Тангтонг Гьелпо, в последствии ставший махасиддхой школы Шангпа Кагью, именно там услышал от Джецуна Рендавы Учение, которое вдохновило его на практику Дхармы. Вообще, в результате деятельности на благо существ, круг его учеников был чрезвычайно велик. Высшим духовным сыном называют Дже Цонкапу Лосанг Драгпу. Высший в тренировке - Кункьен Шерод; высший в воззрении - Гонгьо Нима Драг; высший в практике - Кунга Пельзанг; высший в сочинительской деятельности - Пельджор Шераб; высший в устном изложении - Сонам Шераб; высший в благом старании - Дарма Ринчен. Когда срок земной деятельности этого бодхисаттвы стал приближаться к концу, он, в заботе о своих учениках, сложил такую песнь уверенности:

То, в чём Прибежище, о безобманные Три Драгоценности,

украшением макушки моей [вас] прошу пребывать неотлучно вечно!

[Практик] йоги иллюзорности пустоты и явлений, отшельник,

без чувства вины, песнь такую спою:

Желанных кушаний, богатств за собой [я] не оставил.

Мучений кармы неблагой нет впереди - не накопил.

В делах и мысли Махаяны я подвизание не ослабил.