Цангнён Херука

Цангнён Херука (1452-1507)

Цангнён Херука (gtsang smyon heruka) родился в 1452 году в деревне под названием Кхаркха (mkhar kha) в Верхнем Ньянге (myang stod), к северо-востоку от Гьянце (rgyal rtse) в Цанге (gtsang). Его семья принадлежала к клану Ньянг (myang/nyang). У матери Цангнёна, Сангье Дрен (sangs rgyas 'dren), и его отца, Сангье Пелдена (sangs rgyas dpal ldan), было пятеро детей, три сына и две дочери; Цангнён был самым младшим.

Согласно его биографиям, рождение и детство Цангнёна были отмечены необычайными событиями. Говорят, что когда ему было около семи, у него возникло сильное отвращение к циклическому существованию и невыносимое сострадание к существам, которые страдают в сансаре. Переполненный этими чувствами, Цангнён решил, что ему следует стать монахом. Великий наставник Кунга Сангье (kun dga' sangs rgyas) даровал ему обеты монаха-послушника, и он получил имя Сангье Гьелцен (sangs rgyas rgyal mtshan).

Будучи молодым монахом, он прославился своим большим вниманием к дисциплине. Он изучил множество сутр и вскоре стал известен своей способностью читать тексты наизусть. Говорят, что в этот период у него было несколько снов и видений, побуждающих его покинуть свой дом, и когда ему было около восемнадцати, ему удалось это сделать.

Во время путешествия на священную гору Цари он встретил известного врача Аво Чодже Ньямни Дордже (a bo chos rje mnyam nyid rdo rje, 1439–1475), который представил его мастеру, который должен был стать его главным учителем, Шара Рабджампа Сангье Сенге (sha ra rab 'byams pa sangs rgyas seng ge, 1427–1470), широко известный как Шарава. Шарава, был геше традиции гелуг, первоначально следовавший традиции кагью, считался эманацией индийского сиддха Сарахи. Говорят, что при встрече с Цангнёном Шарава видел пророческие сны, которые указывали на важность Цаннёна как будущего опытного мастера. Шарава дал Цангнёну новое имя, Чокьи Дракпа (chos kyi grags pa).

Цангнён получил множество учений и посвящений Кагью от Шаравы. Особенно важными были различные устные передачи (snyan brgyud) традиции Кагью, которые передавались тремя выдающимися учениками Миларепы: Речунгпа Дордже Дракпа (ras chung pa rdo rje grags pa, 1085–1161), Нгендзонг Тонпа (ngan rdzong ston pa, род. в конце одиннадцатого века) и Гампопа Сонам ​​Ринчен (sgam po pa bsod nam rin chen, 1079–1153). После девяти месяцев со своим учителем он завершил обучение и обучение медитации. Когда пришло время уходить, Шарава сказал:

Эй, ты! Цангпа Чокьи Дракпа!

Не смотри на эту жизнь! Оставь позади восемь мирских забот!

Подними Знамя Победы в святых местах Кагью:

Цари и Цагонге (tsa ri tsa gong), Лабчи и Чуваре (la phyi chu bar)

и Кайласе (Tese/Tise)!

Посвятите свою жизнь практике!

Цангнён ответил, что он сразу же отправится практиковать в эти места, и его лама ответил: «Отправляйся в паломничество сейчас, но затем вернись на свою родину и изучай такие вещи, как Хеваджра-тантра. Это понадобится в будущем». Следуя совету Шаравы, Цангнён сначала практиковал медитацию в Цари, а затем изучал тантры в знаменитом монастыре Пелкхор Чоде (dpal 'khor chos sde) в Гьянце. Там он учился у Юлунгпы Йонтен Гьяцо (g.yu lung pa yon tan rgya mtsho, du), Лопона Ринчена Кунга Ньимы (slop dpon rin chen kun dga' nyi ma, du) и других. Примерно через три года обучения он стал экспертом в выполнении сложных тантрических ритуалов. Он также изучил многие тантры и их индийские и тибетские комментарии, в частности Хеваджра-тантру.

Фактический дебют Цангнёна как безумного йогина произошел в то время, когда в его монастырь случалось наведываться особенно видным и важным гостям. При этом он вел себя настолько оскорбительно и безумно, что настоятель (slob dpon) монастыря пришлось сделать ему замечание.

После этого инцидента двадцатиоднолетний Цангнён покинул свой монастырь и стал странствующим йогином без определенного места жительства. Оставив не только свой монастырь, но и свои монашеские обеты, он начал следовать другому виду дисциплины, называемому в биографиях «аскетическим поведением» (brtul zhugs; vrata).

Цангнён стал известен своим поведением и одеждой, которые отличали его от большинства буддийских мастеров Тибета. Вместо того, чтобы стать полностью посвященным монахом, что было бы естественным путем, он начал строить свой образ жизни и практику по образцу сиддхов Индии. В отличие от многих других тибетских мастеров, он буквально подражал сиддхам, носил длинные волосы, был одет в полные одежды херуки ( heru ka’i chas), носил тантрический посох (кхатванга) и чашу из черепа (капала) . Этот радикальный и довольно необычный отъезд из монастыря огорчил одних его сокурсников, а на других произвел впечатление и воодушевил на благочестие.

Говорят, что через несколько лет после того, как Цангнён покинул свой монастырь, он, тщательно подумав о том, как принести пользу буддийскому учению и живым существам, отправился на собрание людей, ведя себя очень вызывающе и странно. Вместо одежды он носил куски человеческих трупов, которые находил на кладбище, иногда смеялся, иногда плакал. Люди, которые видели его, стали называть его Сумасшедшим из Цанга (Цангнён), и именно под этим прозвищем он стал известен.

Биографии Цангнёна включают несколько эпизодов, когда ученые-монахи (dge bshes) подвергали сомнению его поведение и манеру одеваться. Они сказали, что его способ практики не соответствует буддийскому учению. Цангнён удивлял своих противников, давая точные и точные объяснения, и часто подробно цитировал соответствующие тексты. Он утверждал, что его нетрадиционный и временами кажущийся безумным способ практиковать буддизм на самом деле укоренен и оправдан авторитетными буддийскими писаниями, в частности тантрами высшей йоги (ануттарайога тантрами).

Когда ему было за двадцать, Цангнён получил некоторые наставления от Второго Друкчена Кунга Пелджора ('brug chen 02 kun dga' dpal 'byor, 1428–1476), а примерно через год он посетил Тангтонг Гьялпо (thang stong rgyal po 1361–1485) в главной резиденции последнего, Пелчен Ривоче (dpal chen ri bo che), в Северном Лато (la stod byang).

В течение оставшихся тридцати с лишним лет своей жизни Цангнён нигде не селился постоянно. Он странствовал по разным святым местам и, хотя мог оставаться на одном месте годами для медитации, всегда продолжал свои путешествия. Любимыми местами Цангнёна для медитации были три региона, связанные с тантрическим божеством Чакрасамварой: Цари на юго-востоке Тибета; Лабчи в Южном Тибете недалеко от границы с Непалом; и Кайлаша на юго-западе Тибета. В этих местах он останавливался много раз, часто на несколько лет, для медитации. Цангнён также посещал другие святые места и часто шел по стопам своего великого образца для подражания: Миларепы. Миларепа медитировал в Лабчи и на Кайлаше, а также во многих других отдаленных районах, таких как Чувар и так называемые Шесть фортов в районе Кийронг (skyid grong). Цангнён часто останавливался в этих местах для медитации, а в более позднем возрасте он также сочинял и печатал там книги. Кроме того, он несколько раз ездил в Лхасу и трижды посещал долину Катманду. Он также трижды посещал Ло (Мустанг) в современном Непале недалеко от тибетской границы.

Цангнён постепенно прославился и приобрел сторонников и учеников. Многие из лидеров областей, которые он посетил, стали его благотворителями и преданными. Собрания людей, которые его поддерживали, в конечном итоге позволила ему выполнить несколько работ, которыми он прославился.

Когда ему было около тридцати, у него была провидческая встреча с тантрическим божеством Хеваджрой, которое вдохновило его на написание текстов. После этого он написал ритуальный текст по Хеваджре. Также, когда ему было около тридцати, он начал привлекать учеников и петь песни реализации. Он спел свою первую песню вскоре после очередного видения Хеваджры. Находясь в районе Лабчи, он выразил свое осознание в «этой главной песне сущностного смысла Великой Колесницы»:

Как чудесно!

Победоносный, Хеваджра, — это собственный ум,

изначально чистый.

Он ни пуст, ни непуст,

но пребывает в состоянии без усложнений.

Раньше, когда я шел по пути медитации,

я не узнавал эту самовозникшую мудрость,

свободную от усложнения.

Из-за замешательства я принял неведение за медитацию.

Теперь я медитирующий за пределами концептуального ума.

Когда кто-то хочет медитировать,

медитация затмевает медитацию.

Но когда человек понимает немедитацию,

все возникает как медитация.

Обычные люди скованы самой мудростью,

но для йога пять ядов возникают как украшения.

Природа Дхармы

не имеет ни возникновения, ни прекращения.

Так как это не известно ученым,

я спросил немого.

Они тоже этого не знали,

поэтому я спросил у трупов на кладбище.

Их объяснения — это природа Дхармы.

Это опыт медитации сумасшедшего

в Снежных горах Лабчи.

Э Вам.

Установленные символы, как чудесно!

Э Вам.

Цангнён продолжал время от времени сочинять тексты и петь песни реализации, и в 1488 году, когда ему было под тридцать, во время трехлетнего пребывания в Лабчи, его самые важные литературные произведения — биография и сборник песен Миларепы — были завершены. Эти работы получили широкое распространение и были также признаны авторитетными в различных традициях тибетского буддизма. Значение этого предприятия трудно переоценить. Варианты «Жизни» и «Песен Миларепы» Цангнёна являются одними из самых читаемых тибетских литературных произведений, и оба были переведены на множество языков.

Цангнён внимательно следовал по стопам Миларепы , он медитировал в тех же пещерах, практиковал свои слуховые передачи и продвигал свой образ жизни. Несмотря на отрицание позиции Миларепы как эманации в его версии истории жизни, Цангнён парадоксальным образом стал настолько тесно связан с Миларепой, что стал считаться реинкарнацией Миларепы. Цангнён обычно уклончиво рассказывал о своих предыдущих жизнях, но иногда делал намеки, указывающие на то, что он считал себя воплощением Миларепы .

Цангнён был пионером в использовании относительно новой техники ксилографической печати, которая позволила ему делать множество копий своих работ и распространять их по всему Тибету. Таким образом, помимо того, что он был одним из величайших авторов Тибета, он был ключевой фигурой в истории книгопечатания в стране.

Завершив свои работы над Миларепой, Цангнён продолжал странствовать, попеременно медитируя, сочиняя тексты, наставляя учеников и распевая песни реализации. По мере того как его слава неуклонно росла, он стал важной политической фигурой в Тибете и других местах. Возможно, парадоксально, что человек, живший жизнью нищенствующего йогина, подражавший и пропагандировавший образ жизни Миларепы, имел так много важных связей среди могущественных тибетских лидеров. Согласно его биографиям, Цангнён иногда использовал свое влияние, чтобы примирить противоборствующие стороны в спорах и войнах, и нередко обе стороны спора были его учениками, которые поэтому уважали и слушали его.

Говорят также, что Цангнён совершил множество чудес, исцелив больных и устранив эпидемии, поразившие определенные районы. Более того, упоминается, что он подчинял себе призраков, ходячих мертвецов (ro lang) и различного рода злых духов. Эти действия сделали его известным как сиддха (grub thob) и он пользовался большим уважением и славой за свои способности.

Цангнён практиковал и распространял основные учения традиции Кагью. Он был известен своими знаниями и достижениями в Шести дхармах Наропы (nāro chosdrug), Четырехбуквенной махамудре (phyag chen yi ge bzhi pa) и эзотерических устных передачах (snyan brgyud), которые передавались ближайшим окружением Миларепы.

Самым крупным литературным произведением Цангнёна был сборник этих устных передач, в который вошли как его собственные произведения, так и произведения, приписываемые другим мастерам традиции.

В 1504 году король Катманду Ратнамалла пригласил Цангнёна в Непал. Ратнамалла неоднократно просил его восстановить знаменитую ступу Сваямбху. Несмотря на попытки учеников убедить его отложить это трудное дело, он был воодушевлен видением и решил, что пришло время выполнить эту задачу. Ремонт был завершен менее чем за три месяца, и многие люди захотели принять в нем участие. Успешно завершив ремонт знаменитой ступы, он вернулся в Тибет. Говорят, что даже те, кто раньше сомневался в Цангнёне, были покорены и наполнились верой, когда услышали о его достижениях в Непале.

Седьмой Кармапа Чодрак Гьяцо (karma pa 07 chos grags rgya mtsho, 1454–1506), который в то время был самым влиятельным религиозным сановником и был самым могущественным лидером Тибета того времени, написал ему хвалебное письмо. Доньо Дордже (don yod rdo rje, 1462–1512) пригласил его в гости и относился к нему с большим уважением. Признание, которое он получил от этих и других религиозных и светских лидеров, было верным признаком того, что он достиг наивысшего возможного уважения.

Около 1505 года, всего за два года до своей смерти, он также составил биографию и сборник песен Марпы (ок. 1012–1097), учителя Миларепы. Эта работа также стала популярной и широко распространенной.

Успешно отремонтировав Сваямбху, а также записав и напечатав биографию и сборник песен Миларепы, а также обширную коллекцию звуковых передач традиции Кагью, он, как говорят, почувствовал, что его жизненная миссия выполнена. У него были некоторые признаки болезни, и он решил, что должен скончаться в Речунг-Пуке (ras chung phug) к югу от Цетанга (rtse thang). Через несколько недель, в 1507 году, в возрасте пятидесяти пяти (пятидесяти шести по тибетскому исчислению) он скончался, и говорят, что его смерть сопровождалась чудесами. Говорят, что, узнав о его смерти, люди по всему Тибету и Непалу зажгли масляные лампы и сделали другие подношения. Было сделано много его статуй, а его песни и история жизни были записаны и напечатаны. Многие его ученики последовали его примеру и практиковали медитацию в отдаленных горных районах, которые он сам часто посещал. Его ученики также продолжили его литературную деятельность и составили множество текстов, в основном биографии, сборники песен и наставления, связанные с его линией передачи.

Трое его главных учеников написали биографии, описывающие жизнь Цангнёна: Гоцангрепа (rgod tshang ras pa, 1482–1559), Лхацун Ринчен Намгьял (lha btsun rin chen rnam rgyal, 1473–1557) и Нгодруб Пембар (dngos grub dpal 'bar 1456–1527). Спутница Цангнёна, Кунту Зангмо (кун ту бзанг мо), была еще одной важной фигурой в его линии передачи. Она поддержала издание песен, биографий и других текстов Цангнёна, связанных с ним. В конце концов Гоцангрепа поселился в Речунг-Пуке, где родословная Цангнёна сохранялась до тех пор, пока это место не было разрушено во время Культурной революции. Главным местопребыванием Лхатсуна Ринчена Намгьяла стал Дракар Тасо ((brag dkar rta so), еще одно центральное место в линии передачи Цангнёна.