Драгоценность в Венечном Украшении

Тулку Урген Ринпоче

Драгоценность в Венечном Украшении

Оргьен Тобгьял Ринпоче

Невозможно одному человеку адекватно оценить другого, поэтому мы никогда, действительно, не сможем узнать, насколько был велик Тулку Ургьен Ринпоче. Только будда, подобный Шакьямуни, может полностью знать другое существо. Однако, в течение двадцатого столетия было несколько мастеров, которые единогласно принимались, подобными проявлению Будды собственной персоной. Вместе XIV Гьяванг Кармапой Рангджунг Ригпей Дордже, и Кьябдже Дуджомом Ринпоче, который был представителем Гуру Падмасамбхавы, также был Кьябдже Дилго Кьенце Ринпоче. Среди современников школ Кагью и Ньингма не было никого более выдающегося и с таким безмерным влиянием на Буддадхарму, чем они. Однако, все эти трое принимали Тулку Ургьена среди своих коренных учителей. Если они почитали Тулку Ургьена как свое венечное украшение, я, также, чувствую, что мы должны рассматривать его как особенную личность.

Тулку Ургьен Ринпоче поддерживал обе линии – линию учения и семейную линию Чогьюра Лингпы. Он держал эту линию посвящения, наставления и устной передачи живой, не только практикуя ее сам, но также, обеспечив ее продолжение, передав ее Кармапе и Дуджому Ринпоче, также как и бесчисленному количеству других. Его активность от имени этой линии Дхармы является безмерной добротой, которую я рассматриваю как чрезвычайно особенную. Семейная линия Тулку Ургьена идет через дочь Чогьюра Лингпы, Кончок Палдрон, и ее сына Чимей Дордже, который был отцом Тулку Ургьена. Таким образом, он является прямым потомком великого тертона.

Как-то раз Кончок Палдрон спросила совет у обоих Джамьянга Кьенце Вангпо и Джамгона Конгтрула, что будет лучше стать монахиней или выйти замуж. Оба мастера ответили: «Ты должна взять себе мужа, в будущем в твоей кровной линии появится некто, кто принесет благо существам. Это очень важно».

В соответствии с этим, она вышла замуж на сына из семьи Цангсар. У пары было много детей, включая дядю Тулку Ургьена, великого мастера Самтена Гьяцо, который принес великое благо продлению учений Терсар и был способен осуществить множество великих дел. Эта линия продолжается через многих сыновей Тулку Урьена, которые до сих пор живы и здравствуют. Хотя они имеют свои собственные титулы и несут ответственность за поддержание соответствующих им линий, я надеюсь, что они также лично практикуют и передают учения терма Чогьюра Лингпы, собственной линии их отца.

В наши дни многие придерживаются мнения, что Тулку Ургьен Ринпоче был просто йогином Дзогчен, который только пребывал в своем горном ретрите, Наги Гомпа, и однонаправлено практиковал, решив, что он был хорошим ламой с высокой реализацией. Так как он приуменьшал свои таланты, кажется, немногие люди знают подробности его качеств, за пределами этих простых фактов. Но, когда я размышляю над тем, что знаю лично я, я чувствую, что он был также великим ученым.

Тулку Ургьен не был тем, кто известен за свою ученость. Но если мы начнем исследовать подробности, начиная с мастерства чтения, мы увидим, что он был ученым, способным читать многие виды систем письменности, включая даже редкие разновидности lantsa и wardu. Он был искусен в грамматике, поэзии, и в общих науках, поэтому трудно найти что-либо, относительно чего он был несведущ. Касательно внутренних познаний Буддизма, он встречал очень много высокообразованных и знающих мастеров, и был особо сведущ в Нгаксо, Ламриме Еше Ньингпо и Гухьягарбха Тантре. Он был великим каллиграфом, чрезвычайно информированным относительно множества систем письменности, которые практически забыты сегодня. Он был искусен не только lantsa и wardu, но также в uchen и umey. Приняв все это во внимание, лично я, считаю его чрезвычайно сведущим.

Тулку Ургьен Ринпоче был также искусным ремесленником. Т.к. он мог изготовлять подлинные статуи – в отличие от профессиональных скульпторов, которые обычно просто повторяют себя – его скульптуры божеств, часто обладали намного более утонченными пропорциями. Некоторые из них можно увидеть в храмовых комнатах защитников Дхармы в Ка-Ньинг Шедруб Линге. В Ньингмапинском gonkhang храме защитников, есть исключительная маска Махакалы, тогда как в храме Кагью есть маска Бернакчена, Черного Плаща. Рассматривая эти маски, я почувствовал, что простой художник не смог бы создать их. И, если кто-либо хочет увидеть каким искусным портным был Тулку Ургьен, я буду счастлив показать ему или ей корону, которую он сделал для Чоклинг тулку. Он воссоздал корону Чогьюра Лингпы по памяти, что было не малым мастерством.

Существует одна странная вещь, о которой я хотел бы упомянуть. Выражение реализации не всегда проявляется так ясно. Я часто замечал, что во время разговоров Дилго Кьенце Ринпоче, или тогда, когда он писал, то все, что он говорил выходило беспрепятственно и красноречиво. Однако в другое время казалось, что словам что-то препятствовало. То же самое было с Тулку Ургьеном, иногда ему было трудно читать и его зрение становилось настолько плохим, что потребовалась операция на его глазах.

Когда дело доходило до мирских разговоров, он был чрезвычайно искусен. Даже если люди объединяли свои усилия, они все еще часто были не способны решить, что же делать. Однако Ринпоче всегда был способен принять решение, которое было в гармонии с обеими духовной и мирской традициями. Казалось, он всегда знал, в каком направлении необходимо действовать, давая совет без колебания. Люди часто обнаруживали, что его решение было тем, о котором они даже не думали, и услышав его они чувствовали: «Да, конечно»! Его решения делали их умы свободными, и они чувствовали уверенность, что это было лучшее решение. Это является другим примером силы его рассудка.

Есть знаменитое выражение в Кагью: «Преданность – голова медитации». Преданность основана на гуру, поэтому обладать верой и преданностью, что гуру, в действительности, является Буддой – это наиболее удивительный метод. Исполнить в точности желание гуру и служить ему всеми возможными способами является истинным путем применения устных наставлений.

В этом отношении чувство веры, преданности и самаи с другими учителями у Тулку Ургьена было постоянным. Он рассматривал своих собственных учителей как Будду собственной персоной. Однажды связав себя с учителем при помощи получения посвящения или устных наставлений, его вера была непоколебима. Если выпадала возможность выполнить желание гуру, он был готов отдать целиком любое богатство, которым он владел, не обращая внимания на личные трудности. Если бы дошло до этого, я чувствую, что он даже был бы готов пожертвовать своей собственной жизнью без каких-либо колебаний или сожалений. Однажды Ринпоче взял ответственность за судебный спор от имени Гьлванга Кармапы, и он затянулся на такое количество лет, что казалось, будто прошло полжизни. Хотя Ринпоче, в конце концов, преуспел, это было выгодно только для его учителя, а не для него лично.

Тулку Ургьен Ринпоче был тем, кто мог согласовывать свои дела с действиями. Как в духовных, так и в мирских делах, он не просто говорил о том, что необходимо сделать – он принимал решение и действовал. Он не вовлекался в большие сомнения и колебания относительно ближайших дел, беспокоясь о том, будет ли нечто успешным или нет. Он не становился жертвой сети концепций, вместо этого он принимал решение свободное от сомнений и никогда не колебался.

Говоря о Буддийских писаниях – Серединном Пути, Праджняпарамите и т.д. – «описательная линия» сфокусирована на объяснении порядка и смысла. Но быть сведущим – это не просто знание слов и их значения, существует также передача подлинного смысла. Тулку Ургьен был пандитой, в истинном значении этого слова.

Однажды я пришел повидать Тулку Ургьена, для того, чтобы попросить его разъяснить стих из девятой главы Бодхичарья Аватары Шантидевы (Путь Бодхисаттвы):

Когда реальность или нереальность

Не остается перед умом,

В этот момент нет других форм,

И поэтому, присутствует покой в отсутствии концепций.

Я изучал его множество раз и спрашивал о нем многих кенпо, но до сих пор чувствовал, что никто из них не дал мне соответствующего объяснения. Я также спросил Тулку Ургьена относительно определенных моментов в учении Праджняпарамиты, в которых устанавливалась сущность пустоты, таких как утверждение, что пустота не имеет формы, не имеет звука и т.д. Только Тулку Ургьен был способен доказать истинность этих утверждений обоснованным путем. Его логика действительно устанавливала пустоту для меня, тогда как другие ученые устанавливали пустоту только на словах.

Как то раз, реинкарнация Нетена Чоклинга, Тулку Пема Вангьял, и несколько из нас прибыли в Наги Гомпу и провели там несколько дней, спрашивая вопросы. В течение этого времени, Тулку Ургьен ясно изложил логику установления пустоты. Все были изумлены доходчивости его изложения. Объяснение, каким образом все существа обладают природой будды, также доказывает, что природа будды является присущим качеством. Это особым образом делается в высшей Школе Серединного Пути, известной как Шентонг. В биографиях многих великих лам вы найдете, что они обходили кругом даже старых собак и склонялись перед ними, чтобы показать свое уважение к природе будды, произнося при этом: «Я принимаю прибежище в природе будды».

Тулку Ургьен обладал уверенностью и абсолютно чистой верой, основанной на личном, прямом постижении того, что природа будды действительно присутствует в каждом существе. Точно также, как масло присутствует во всех кунжутных семенах, каждое существо может реализовать пробужденное состояние и таким образом обладает основой для просветления. Поэтому Тулку Ургьен показывал уважение всем существам и ни от кого не отворачивался. Он чувствовал это не просто как банальность, но из самой глубины своего сердца.

Тулку Ургьен также показывал обширное понимание смысла Уттаратантры, Хеваджра Тантры и Глубинного Внутреннего Смысла, которые пользуются вниманием в линии Кагью. В рамках школы Ньингма он был невероятно сведущ как в коренном тексте Ламрима Еше Ньингпо, так как и в его комментарии, составленном Джамгоном Конгтрулом. Он знал большую часть коренного текста наизусть и постоянно изучал комментарии Ринчена Намгьяла и Кенпо Джокьяба. Он был сведущ в Ваджраяне, изучив Гухьягарбха Тантру и Секретную Сущность Магической Сети. В разговоре с Дилго Кьенце Ринпоче, для меня стало очевидно, Что Тулку Ургьен также обладал совершенным пониманием Гухьягарбха Тантры.

Во время первого друпчена Нгаксо, проводившегося В Ка-Ньинг Шедруб Линге, у меня была возможность спрашивать Тулку Ургьена относительно десятеричного значения мантры. Он дал очень ясные объяснения, которые позволили мне оценить его постижение Гухьягарбха Тантры. Он также обладал исчерпывающим знанием многих других тантр. Он был особенно проницателен, когда определялись каи и мудрости, и «чакры слоговых облаков», звуки и смысл мантры. Вкратце, ему в точности подходило звание «пандита определяющего смысла».

Касательно тантрических церемоний, Тулку Ургьен Ринпоче был чрезвычайно компетентен в мандалах для обширных активностей, зная их пропорции и сопровождающие ритуалы священных танцев и изгнание. Он был искусен в изготовлении торма, также и как опытным umdzey, матером ведущим пение. У него было поразительное понимание архитектуры и всех других необходимых областей знаний, связанных с практикой Тибетского Буддизма. Тогда как некоторые umdzey просто ведут церемонию от начала до конца, пение Тулку Ургьена несло определенное благословение, которое могло вызвать у слушающего чувство преданности. Когда он давал посвящение, даже, хотя ритуал мог состоять не больше, чем просто из помещения вазы на чью-либо голову, люди чувствовали, что это было нечто особенное. Даже способ, которым он смотрел на людей, мог дать им некоторое понимание, и это было безусловное отличие от простого человека.

Давая посвящение собранию тысяч людей, сидя на троне, сделанном из парчовых подушек, он никогда не смотрелся неуместным. Его внешний вид и поведение, впечатляющее и достойное, никогда не смотрелось неестественным. Он был определенно исключительным.

Кто бы ни приходил в присутствие Ринпоче, он всегда касался своей головой головы этого человека, даже если он был беднейшим непальским рабочим, и спрашивал: «Как поживаете»? И вы могли бы увидеть счастье на лице человека, которое намного превосходит радость от получения тысяч рупий. Не существует причины, по которой кто-то должен становиться настолько счастливым, от простого вопроса о том, как они поживают, и прикосновения головами, но люди становились такими радостными. Многие иностранцы полностью меняли свой взгляд на жизнь, только лишь от одной встречи и чувствовали исключительное благословение. Практикующие чувствовали, что они получили благословения и даже если это были обыкновенные люди, тем не менее, они чувствовали, что произошло нечто необыкновенное. Кто бы ни входил в его присутствие, он никогда не чувствовал усталость, даже после того, как проходило несколько часов. Это в корне отличается от бытия в присутствии некоторых политиков, когда вы не можете дождаться, чтобы уйти. Говоря за себя, я никогда не уставал, будучи с Тулку Ургьеном – я всегда чувствовал счастье.

Во всех наших разговорах, никогда не было даже упоминания о предвзятости. Говорили ли вы о духовных или мирских делах, он всегда говорил искренне и ясно, никогда не действовал надменно или лгал. Он также обладал острой памятью, и говорил о давнишних событиях, как будто они случились только вчера. Никто не хотел покидать его присутствия, люди всегда хотели остаться подольше – они просто не уходили. Я слышал, что он бранил некоторых людей, но я никогда не встречал кого-либо, что действительно получил нагоняй. Я никогда не слышал, чтобы он говорил грубые слова. В то же самое время, все, кто жили около него или знали его длительное время, чувствовали робость и благоговение. Само его присутствие было могущественным. Например, если вам необходимо было вернуться в его комнату, после того, как вы ее только что покинули, он бы снова выказал бы вам такое же почтение, и вы бы снова почувствовали благоговение. Он не был тем, с кем бы вы чувствовали, что можете перед ним сказать бессмыслицу – вы должны были бы искренне выбирать ваши слова.

Качества того, кто полностью разрубил узел эгоизма, и преследует только благо других, не обязательно должны быть видимы. Однако будет тяжело найти более бескорыстного человека, чем Тулку Ургьен. Когда фокусируются на благе других, наши собственные цели спонтанно осуществляются, без специальных усилий. Постройка монастыря – это очень трудная задача, даже иногда кажется непреодолимой. Но многие люди не осведомлены, как много монастырей построил Тулку Ургьен. Никто точно не знает, ни сколько лет он провел в ретритах, ни какие практики он выполнял, ни количество рецитаций, которое он совершил. Люди могут отчасти сказать, что он провел один или два ретрита в Тибете, и одни раз в Индии, но больше, чем это, никто не знает. Я полагаю, он провел, примерно, половину всей своей жизни, выполняя интенсивную практику в ретрите.

Не существует точных записей о том, какие посвящения, передачи и учения он получил. Однако, он вероятно получил большинство Ньингма Кама и Терма, все учения Кагью, и Ламдре школы Сакья, также как и многие другие линии. Каждый раз, когда заводили разговор относительно определенного учения и спрашивали его о нем, казалось, что он держал передачу этого учения. Он получил океан учений. Индивидуальными сердечными практиками Тулку Ургьена были Чецун Ньингтиг и Кунзанг Тугтиг, принадлежащие к самому Великому Совершенству. Все единогласно считали его великим йогином Дзогчен. Действительно, не мне говорить, о его реализации великого совершенства, но в 1985 году, после беседы с Дилго Кьенце Ринпоче, Его Святейшество сказал мне, что Тулку Ургьен достиг уровня «кульминации осознавания». Когда кто-то приходит к кульминации осознавания, не существует больше не чего, что необходимо реализовать, кроме как «истощение в дхармате», поэтому, он был тем, кто обрел окончательную реализацию Великого Совершенства. Вкратце, совершенно прекрасно рассматривать его, как мастера, который был как сведущим, так и реализованным.

С личной точки зрения, я могу сказать, что не встречал никого более превосходного, чем Тулку Ургьен. Нет никого, кто, в действительности, был бы способен лучше в точности осуществить намерение Бодхичарья Аватары Шантидевы. Невзирая ни на какие личные трудности, он всегда был нацелен на выполнение всего возможного, чтобы принести благо существам. Он также был крайне простым и предпочитал держаться в тени – точно в соответствии с идеалом бодхисаттвы Шантидевы. Он обращался со всеми, влиятельными или простыми, с одинаковой любовью и вниманием, обучая всех в равной степени. Для того, чтобы принести наибольшее благо он всегда старался общаться в терминах слушающего. Вы обнаружили бы ясно выраженную подобную океану активность идеала бодхисаттвы не только в его учениях, но также во всех его беседах. Хотя я никогда не видел его в действительности отдающим свою голову, руки или ноги, о чем вы слышали в некоторых историях про бодхисаттв, я абсолютно уверен, что он был великим бодхисаттвой, способным на такие действия.

Выражаясь на языке Ваджраяны, он довел до совершенства обе практики зарождения и завершения. Я знаю, что он провел, по крайней мере, четыре трехлетних ретрита, выполняя садхану и рецитацию. Позже, он оставался, как вы могли бы сказать, в пожизненном ретрите в своем месте уединения, в Наги Гомпа. В текстах упоминается нечто, что называется «тройное собрание» и «тройная пылающая сила», что обретается, достигнув совершенства практик стадии зарождения и завершения. Я чувствую, он владел этим в совершенстве.

Давал ли он посвящение, наставления или устную передачу, он всегда отдавал все свое внимание, принимая на себя огромную заботу, для того, чтобы принести благо получающим учения - в частности, когда он давал высочайшие учения Дзогчен. Он не был похож на многих учителей, которые, при отсутствии сути, по общему мнению, дают учения по Дзогчен, тогда как учение всего лишь слова. Когда Тулку Ургьен передавал указующие наставления, он показывал истинную сущность, обнажено и прямо. Однажды в Тайване, я был свидетелем того, как Тулку Ургьен давал указующие наставления собранию более, чем тысячи людей. Несмотря на размер группы, он по-прежнему передавал истинную сущность обнажено и прямо, ничего не пропуская. Это должно служить примером того, что называется «выражение сострадательной способности», в его случае, восходящая из силы его реализации. Он сказал: «Устные наставления подобны свечи: вы можете видеть ее только столько, сколько держите ее, и когда вы ее опускаете, у вас больше нет света. Но поскольку все вы претерпели трудности, чтобы добраться сюда, ожидая услышать меня, я чувствую, что не могу отказать вам в передаче указующих наставлений». Затем он дал наставления по встречи лицом к лицу с вашей собственной природой, способом, который не был бы превзойден, даже если бы великие Кьенце, Конгтрул или Лонгченпа давали такие наставления. Тем не менее, позже я встретил только несколько людей в той группе, которые действительно распознали свою собственную природу.

Способ передачи Тулку Ургьена общих принципов основы, пути и плода Великого Совершенства не был исключительным в сравнении с другими мастерами, однако, если вы спрашивали его относительно одного единственного слова, в не зависимости насколько тонок или глубок был подтекст, его ответ был настолько же тонок и глубок. Оба, Дзонгсар Кьенце и я чувствовали, что в сравнении со многими месяцами и годами изучения книг и занятиями аналитической медитацией, было более благотворно потратить всего несколько часов, спрашивая Тулку Ургьена и слушая его ответы. Я приходил, чтобы встретиться с ним в Наги Гомпа множество раз и я получил много различных посвящений, однако я чувствую, что подлинное учение было раскрыто в простых беседах.

В эти дни вы найдете людей, которые говорят: «Я знаю учение, но я не люблю практиковать садхану в больших собраниях». На самом деле, есть люди, которые говорили мне такое и это, несомненно, доказывает отсутствие их реализации. Любой, кто подлинно понимает учение, участвует в групповой садхане, тренируясь в зарождении, завершении и пении. Это применение Ваджраяны, и если кто-то говорит, но не практикует, тогда этот человек определенно несведущ.

Сам Тулку Ургьен знал все относительно осуществляющих активностей Ваджраяны и никогда не преуменьшал их применение. Он придавал огромное значение исполнению всех важных ритуалов, включая церемонии друбчен. В первой половине своей жизни, для того, чтобы быть полезным для других, он изучил все это до мельчайших деталей, никогда не пропуская ни единого дня. Также он никогда не преуменьшал последствия любых кармических действий.

Не прося специально подношений, он смог найти средства очевидно без особых усилий. Тулку Ургьен был способен построить все храмы и монастыри, как он намеревался. Вдобавок, все эти проекты были завершены полностью на стороне, они никогда не были его главной целью или занятием.

В поздней части своей жизни, он в основном избегал всех вовлечений в концептуальные активности и не прилагал ни каких очевидных усилий в строительстве. Хотя, казалось, что храмы все еще непрерывно росли и многие задачи были выполнены. Он всегда расходовал деньги, которые приходили в течение дня, и когда солнце заходило, у него ничего не оставалось. У него не было расписания проектов, и я никогда не слышал, чтобы он посылал какие либо письма для сбора пожертвований, которые так изобильны в эти дни. Даже при этих условиях, кажется, он был способен построить больше монастырей, чем любые другие современные ламы, не зависимо от того, сколько усилий они прилагают на это. Поэтому, я чувствую уверенность, что он осуществлял свои цели без трудностей.

Я абсолютно убежден, что не существует ни малейшей разницы между состоянием ума Тулку Ургьена и Самантабхадрой. Для тех, кто рассматривает его как Ваджрадхару собственной персоной, совершенным коренным гуру и поддержкой для их молитвы, он является определенно исключительным.

Когда Тулку Ургьен Ринпоче был жив, у него было много учеников, некоторые из них были особенные. Среди них, его сын, Чоки Нима Ринпоче, в частности являющийся, одаренным писателем. Поэтому, мы определенно должны написать биографию Тулку Ургьена, как на тибетском, так и на английском языке, начиная с его рождения и ранних годов, когда ему было дано имя Карма Ургьен Цеванг Чокдруб Пятнадцатым Кармапой Кхакьябом Дордже, и он был узнан, как тулку Лачаб Гомпа, и продолжив вплоть до его ухода. Эта биография, я чувствую, должна быть написана без добавления или изъятия чего-либо, без исключения. По правде говоря, мы не можем написать его внутреннюю историю жизни, т.к. он никогда не говорил о видениях или предсказаниях, которые он получал, поэтому не существует ничего мистического, что можно было бы поместить в это писание. Что мы можем написать, является просто тем, что он делал, без каких-либо искажений. Некоторые люди могут подумать, что история жизни без особых мистических событий не является важной, однако, пожалуйста, не думайте так. Даже Будда появился в простом человеческом теле и был виден как человек для других, поэтому для большинства людей простая, откровенная биография будет благотворной. Опять же, я чувствую, что мы должны написать его историю без преувеличения или умаления чего-либо.

Чем обладать несколькими противоречивыми рассказами из истории жизни Тулку Ургьена, я скорее хотел бы увидеть биографию с откровенными беседами, с которыми может согласиться каждый. Это включает хорошее и плохое, выраженное обыкновенными, простыми словами. В этой книге я бы хотел как можно больше фотографий. Первоначальный текст должен быть сделан на тибетском, позже эта книга может быть переведена на иностранные языки. В наши дни, у нас до сих пор есть старые люди, связанные с Тулку Ургьеном, их необходимо опросить, пока они все еще живы. Если это будет сделано, то в будущем людям будет что почитать. Я чувствую, что такой проект будет успешным. Давайте же, приложим усилия, чтобы исполнить это.

Подводя итог, Тулку Ургьен был невероятным мастером, как сведущим, так и реализованным. Я всегда чувствовал уверенность относительно этого, но до этого момента у меня не было возможности, изложить его добродетели, объясняя их одна за другой. Почему я не говорил о них прежде? В силу скверного времени, в котором мы живем, когда каждый, кажется, восхваляет свою собственную школу или линию. Даже внутри школы Ньингма, где не должно быть никаких различий в авторитете между 108 главными тертонами, в силу того, все терма пришли от Падмасамбхавы. Однако когда я слышу, как кто-то заявляет: «Наши терма лучше, чем их!» как я могу начать говорить о величии терма Чогьюра Лингпы, или его чудесных силах и великих деяниях? И хотя это является правдой, и это должно быть сделано, я, действительно, не склонен делать это.

Поэтому, в самом деле, не было никакой причины для какого-нибудь, вроде меня, восхвалять добродетели Тулку Ургьена Ринпоче: наоборот, когда солнце сияет в небесах, никто не в силах отрицать его яркий свет. Но сейчас, похоже, солнце село за западными горами. Поэтому, т.к. великие мастера этого времени Кьябже Дуджом Ринпоче и Дилго Кьенце Ринпоче – все почитали Тулку Ургьена как одного из их коренных гуру и драгоценность в их венечном украшении, не было абсолютно никакой необходимости для меня подтверждать это. Учения всегда должны даваться по просьбе, и т.к. я был специально попрошен, я сказал то, что я лично знаю, и чему был свидетелем.